Игорь Калинаускас. Игры, в которые играет "Мы"Основы психологии поведения: теория и типология
Посвящается Олегу Бахтиярову Автор благодарит Еву Весельницкую и Василия Ковтуна, при активном участии которых была написана эта книга
От редакции
Посмотрим вокруг, читатель. Оглянемся на свою жизнь. Несомненно, перед глазами, а также в своих воспоминаниях, мы увидим вереницы или целые толпы людей, с которыми нам приходилось, да и сейчас приходится общаться: выстраивать отношения, обмениваться информацией, улаживать конфликты, дружить, сотрудничать, обращаться с просьбой, угождать, соглашаться, спорить, жить в одной квартире, наконец. И что греха таить, далеко не всегда взаимодействие с другими людьми рождает положительные эмоции. Но жить надо, и несмотря ни на что мы снова и снова пытаемся выстроить коммуникативные связи, стараясь ограничить общение с людьми непонятными, раздражающими, и наоборот, расширить круг общения с людьми понятными и приятными. Каждый из нас, несомненно, бывал в ситуации, когда испытывал необъяснимое влечение к малознакомому человеку, и напротив, без видимой причины испытывал к человеку непреодолимую антипатию. А порой встречаются люди, перед которыми хочется, что называется, излить душу или отчитаться и покорно выслушать их оценку… Вариантов много. Но общее в них то, что с какой-то роковой неизбежностью мы вынуждены встречаться и взаимодействовать с другими людьми. Люди окружают нас практически всегда, за исключением редчайших случаев отшельничества, которые лишь подтверждают общее правило. Таким образом, уже при поверхностном рассмотрении жизнь человеческая обнаруживает себя прежде всего как жизнь социальная, т. е. такая, которая органически связана с совместной жизнью людей во всем многообразии форм их общения, видов общности и общественных систем. Иными словами, жизнь отдельного человека оказывается органически вписанной в жизнь социума. Почему это происходит и можно ли этого избежать? Обратимся к истории. Более полумиллиона лет назад человечество сформировалось как обособленный биологический вид, живущий в естественных природных условиях. На этом этапе человека можно рассматривать как высшую форму антропоидов (человекообразных обезьян), как существо, неотделимое от природной среды, использующее ее в несколько более сложных формах, но по сути на тех же принципах, что и остальной животный мир (охота, собирательство, примитивное рыболовство). При этом как биологический вид антропоиды оказываются достаточно уязвимыми: у них нет ни острых когтей и клыков, ни панцирей, ни крыльев, ни толстого шерстного покрова, ни большой, в сравнении с хищниками, мускульной силы. Природа, в порядке компенсации, наделила антропоидов лишь более развитым, в сравнении с другими животными, мозгом и круглогодичным репродуктивным периодом. В этих условиях антропоиды не смогли бы одержать победу в каждодневной борьбе за существование, если бы не вели стайный образ жизни. Первобытная стая — вот архаичный прообраз социума. И уже в этот период каждая отдельная особь должна была так или иначе согласовывать свои действия с другими членами стаи — под угрозой физической гибели в одиночку. Чем же детерминировалось поведение первобытных людей в этот период борьбы за выживание? Разумеется, необходимостью удовлетворения в первую очередь биологических потребностей — в дыхании, еде, питье, защите от естественных врагов, продолжении рода. Биологические потребности человека и биологические объекты, их удовлетворяющие, — между ними не было посредников. Все происходило в природных формах, при непосредственном взаимодействии человека и объекта удовлетворения той или иной его потребности. Однако уже тогда — на заре человечества, — процесс удовлетворения потребностей должен был происходить в порядке, принятом в данной первобытной стае. |
