— Не, браток, я столько не потяну. Граммов сто я бы взял, сразу, за наличку. Ну, сто пятьдесят. А два с половиной килограмма…

— Девяностопроцентная очистка, — добавил Крейзи.

Они сидели в отдельной кабинке с зашторенным входом, но, услышав последнюю фразу, барыга испуганно огляделся, а затем пристально посмотрел на Крейзи.

— Брат, а ты мне случаем не фуфло двигаешь? Знаешь, за пустые слова спрос по полной программе идет…

Вместо ответа Крейзи положил на стол небольшую капсулу — одна доза героина.

Барыга взял капсулу, повертел в руках и посмотрел на него:

— Это на экспертизу?

— Гуманитарная помощь. Дашь какому-нибудь обедневшему торчку, пусть тебе расскажет, фуфло это или товар.

Барыга встал с места.

— Посиди минут пять, я сейчас.

Он вышел из кабинки, а Крейзи остался сидеть за столом.

Наливая в стакан сок, он заметил, как слегка подрагивают пальцы.

Не от страха, скорее, от волнения. А чего бояться? Рядом Леха с Максом, еще где-то Вампир с Ритой. Лишь бы операцию не сорвать. Хотя как ее сорвать можно?

Прошло минут пятнадцать, Крейзи уже допил всю пачку сока и теперь сильно хотел в туалет; он уже собирался встать и выйти, но штора распахнулась: на пороге стоял мужчина лет тридцати пяти с бакенбардами и длинными волосами.

Крейзи узнал его — это был один из «близких» Саркиса Георгий Мелашвили, в народе Дядя Жора. Барыги с ним не было, но когда Дядя Жора задернул шторы, Крейзи успел заметить двух бритоголовых крепышей, ставших возле входа в кабинку.

Дядя Жора сел напротив Крейзи и посмотрел на него.

— Местный? — спросил он.

— Да.

— Кто я, знаешь?

Крейзи кивнул — Мелашвили в городе был более заметной и колоритной фигурой, чем Caркис, и про него знали не только те, кто вращался в криминальных кругах.

— А ты кто? — Мелашвили говорил с легким акцентом, но не грузинским, а больше похожим на… английский.

Крейзи вспомнил, что брат его покойный тоже говорил с таким акцентом. Странно.

Может, они в Гарварде учились? Или они из штатовской Джорджии?

— Аркаша. Здесь родился, живу на Московской…

Дядя Жора нетерпеливо перебил его:

— Я понял. Ладно, с этим потом. Какая у тебя проблема?

— У меня? — искренне удивился Крейзи. — У меня нет… не, есть. Я поссать хочу. Но это терпимо.

— Ты что, с передачи «Вокруг смеха» сбежал? Ты чего хочешь?

— Денег хочу.

— Откуда порошок взял?

— Хороший вопрос, — усмехнулся Крейзи. — Только он останется без ответа.

Мелашвили достал из кармана пачку «Парламента», закурил, пачку швырнул на стол.

— Не боишься в такие игры играть? — спросил он.

— Вся наша жизнь игра, и кто тому виной… — напел Крейзи.

— Аркаша, я тебя серьезно спрашиваю, где ты порошок взял?

Крейзи не ответил. Мелашвили затушил сигарету в пепельнице и провел рукой по волосам.

— Где товар?

— Где деньги? — дерзко спросил Крейзи, и Мелашвили перегнулся и схватил его за грудки, притянув к себе.

— Слушай, поц, я с тобой играться не буду! Я вопросы не повторяю по два раза! Ну!

Крейзи мог одним ударом сломать ему шею, но он сдержал себя и как можно тверже ответил:

— Где товар, я не знаю. Партнеры мне не сказали. Предвидели нечто подобное.

— Кто твои подельники?

Тем же тоном Крейзи произнес:

— Руки убери.