С машины слежения шла «картинка» на дисплей в комнату спецтехники ОСО Генпрокуратуры.

Комнатенка была небольшая. С помещением у прокуратуры все ещё было неважно. Юрий Матвеевич Симакин, питавший особое уважение к Отделу особых операций, не раз заходил к Патрикееву, обещал: – Как только здание на углу Глинишевского и Большой Дмитровки закончим, так сразу.

Как только, так сразу, – отшучивался Патрикеев; да к тому «времени у нас ещё десяток генералов прибавится, им надо будет отдельные кабинеты давать. А наш отдел как ютился в разных комнатенках на разных этажах по пять человек в четырех стенах со старой мебелью, так и останется.

– Никогда! – клятвенно заверял начальник Управления эксплуатации зданий и сооружений Генпрокуратуры. – Вы слышите, – никогда!

И на его честном лице светилась уверенность в том, что как он сказал, так и будет. Хотя, скорее всего, и он в глубине души не очень верил в то, что ОСО получит новые помещения. – А что касается старой мебели, – тут Юрий Матвеевич хитро улыбнулся, а улыбка у него была открытая, всегда вызывала доверие, – то должен заметить как профессионал: старая мебель лучше.

– То – то все наши начальники обзавелись гарнитурами чуть ли не из карельской березы, – усмехнулся Патрикеев, соскабливая со старой столешницы ножом белое пятнышко от «штриха», которым замазывал какую-то опечатку в отчете.

Так это с точки зрения эстетики, – возразил Симакин. – А с точки зрения здоровья – так это все во вред. Заменители, искусственные материалы, пластик, – они ведь не дышат… Это понимать надо…

То – то в моей клетушке все на ладан дышит, кроме меня…

У Вас, Егор Федорович, – настоящее дерево. Стол сделан ещё во времена Вышинского. Тогда все из натурального дерева, тут, вон, глядите, даже не фанерный шпон, а настоящая доска. Это полезно.

– С этой точки зрения, – усмехнулся Патрикеев, – полезнее всего для здоровья гроб – кругом настоящее дерево, все дышит…

– Озорной вы народ, писатели, – рассмеялся шутке Симакин.

Симакин был не просто добрым приятелем, но и постоянным читателем всех научных книг Патрикеева, причем делал очень здравые замечания по части материалов, в том числе и по последней книге товарища – «Ремесла Древнего Новгорода».

– Кстати, в Вашей последней книге – «Резьба по дереву в Древней Руси» есть то ли ошибочка, то ли опечатка.

– Юрий Матвеевич, не щади мое самолюбие, наверняка ошибка, в издательстве «Книжная палата» опечаток не бывает. Что пропустил?

– Да вот Вы пишете, что, скорее всего, и княжескую печать вырезали из липы. Липа, действительно, мягкий материал. Но для печати не годится, именно в силу своей мягкости.

– Я. писал, что «первоначально», вероятно, вырезали из липы. Потом то все равно отливали в металле.

– Ну, если так, то конечно. Значит так, вентилятор добавим, лампу заменим, лампа у Вас, должно быть, со времен Руденко. А вот мебель не – советую. Как профессионал – не советую: дерево лучше.

В аппарате генпрокуратуоы кроме юристов работало много специалистов самого разного профиля: химики, биологи, математики, инженеры – технологи, строители, врачи, кибернетики, историки, журналисты, экономисты. Зарплату они получали значительно меньшую, чем юристы. Были лишены всех привилегий, которые имели аттестованные юристы на должностях прокуроров и следователей (в оплате, в отпусках, бесплатных билетах в отпуск и обратно, скидки на путевки в санаторий, коммунальные платежи, бесплатный проезд на общественном транспорте, количество дней в отпуске и т.