Так что не стал Егор официально выходить на руководство с просьбой о проведении совместной операции, хотя руководству таможни и доверял, а вышел на скромного главного экономиста – Наталью Анастасьеву, – женщина она была большого обаяния, все офицеры таможни от 23 до 68 были в неё тайно или явно влюблены, контакты у неё были широкие. Через неё и вышел Патрикеев на контролера поста 23 пятого терминала. Оставалось заслать груз, в котором среди закупленной шведской фирмой «Густавссен, Иоханссен, Андерсон и сыновья» карельской фанеры почему-то не напрямую из карельского городка Питкерянта, через Финляндию в Швецию, а кружным путем – через Москву, обрастая ящиками с алюминием из Красноярска и дубовым шпоном из Дробича, шла фанера в шведский городок Ульме на севере страны. Так у коммерсантов свои заморочки. Может у него так удобнее и дешевле выходит. А раз не запрещено, то и разрешено.

В понедельник Егор зашел «навестить» Наталью. С цветами, как положено ухажеру, с большой, бросавшейся в глаза коробкой конфет. Они пококетничали в её обставленной шикарной офисной мебелью от фирмы «Константин» кабинете, и направились прогулочной походкой в пятый терминал. Там Наталья незаметно даже для вооруженного глаза (любая красивая женщина-прирожденная разведчица) взяла у полковника крохотный приборчик размером с пачку «Мальборо», так, к слову сказать, и закамуфлированную. И передала знакомку контролеру на №23, давно и безнадежно в неё влюбленному, шепнув на ухо:

– Поможешь прокуратуре, схлопочешь поцелуй.

Достаточно было взглянуть на лицо молодого таможенника, как становилось ясно, что о большей награде он пока и не мечтает.

Тем более, что задание у него было совсем простое.

Когда пойдет по эскалатору груз шведской фирмы, включить не только установленные на посту приборы обнаружения наркотиков, радиоактивных веществ, скрытых грузов оружия и боеприпасов, и даже брильянтов, – был и такой приборчик. Но и включить в кармане кнопку на пачке «Мальборо».

Зачем это было нужно прокуратуре, – не его, Сашки Нелидова дело. Ему уже виделось я горячей мечте, как он, не ограничившись поцелуем сжимает в объятиях красивое, дивно пахнущее французскими духами тело главного экономиста таможни, и впивается, впивается в её мягкие губы долгим, как на американских конкурсах, поцелуем.

Он так размечтался, что груз шведов чуть не пропустил.

Груз медленно плыл мимо датчиков, сквозь воротца, на дисплее высвечивались инородные тела, которые – были спрятаны внутри груза: мелькнул забытый рабочими, готовившими ящики, гвоздодер, несколько крупных гвоздей, кружок клейкой ленты, ничего подозрительного.

И опять он чуть не лопухнулся, чуть не лишился долгожданной награды, вглядываясь в экран, чуть не забыл включить «пачку Мальборо».

Он нажал пальцем в кармане кнопку на пачке.

И ничего не изменилось. Все так же плыли мимо стоек ворот и таможенных датчиков ящики с грузами, высвечивая всякие пустяки. Ни наркотиков, ни оружия, ни вообще металлических вкраплений в грузе не было: дерево, оно и есть дерево.

Иного мнения был полковник Патрикеев.

То есть он тоже считал, что дерево оно и есть дерево. Но он также полагал, что между листами питкярянтской и сортавальской фанеры очень удобно провести сравнительно крупный груз картин без рам, графики, рисунков, листов редких книг, разобранных после похищения из крупнейших библиотек России на составные части…

И когда пошел в наушнике, спрятанном в левом ухе полковника и закамуфлированном под наушник маленького радиоприемничка, висевшего на поясе для полноты картины от приемничка даже шёл легкий звуковой музыкальный фон, да, так вот, когда пошел в наушнике ровный и чистый звуковой сигнал «мбоооон», он довольно улыбнулся и выключил «приемник».