Хелен Брукс. Или все, или...
ГЛАВА ПЕРВАЯ
– Отчего это у вас такие унылые лица? Или в мое отсутствие стряслось нечто из ряда вон выходящее?
Но лучезарная улыбка Джоанны померкла и угасла окончательно, как только она почувствовала настроение своих служащих.
– Разве ты… ничего не слышала?
– Не слышала о чем? – Большие медово-карие глаза Джоанны сощурились, и она настороженно повторила: – О чем я должна была слышать, Мэгги?
– О том, что произошло.
– Мэгги!
– О поглощении… мистере Бригморе и… прочем…
Мэгги полуобернулась к остальным пяти сослуживцам, ожидая от них поддержки, но все как один откровенно проигнорировали этот молчаливый призыв о помощи.
– Поглощение? Мэгги, я никак не пойму, о чем ты толкуешь, – произнесла Джоанна как можно спокойнее. Резкость никогда не помогала в общении с Мэгги, которая легко терялась. – И при чем тут мистер Бригмор?
– Но он тут уже ни при чем! – Некрасивое широкое лицо Мэгги было предельно серьезным, и Джоанна понимала, что та вовсе не виновата в ее бестолковости. Но, должно быть, невольное желание свернуть шею своей подчиненной все же отразилось на ее лице, поскольку Мэгги торопливо добавила: – Мистер Бригмор ушел – на пенсию или просто… Все случилось в прошлый четверг, тогда нам и было объявлено о смене руководства. Он в этот же день и ушел. Я оставила сообщение на твоем автоответчике…
– Я еще не была дома, я ночевала у подруги… – Голос Джоанны замер, поскольку чудовищный смысл слов Мэгги наконец дошел до нее. – Ты хочешь сказать, что мистера Бригмора отстранили? – тихо переспросила она. – Если так, я ничего не понимаю. Кто же занял его место?
– Кто-то из родственников нового владельца фирмы, – многозначительно произнесла Мэгги, и Джоанна молча кивнула в знак того, что поняла недосказанное. Итак, семейственность в «Консайз Пабликейшенз» процветала по-прежнему! И все это произошло именно в тот месяц, когда Джоанна весело колесила по Европе с рюкзаком за плечами в компании старых университетских друзей.
Она, разумеется, слышала об объединениях компаний под свирепым лозунгом: «Долой старье, да здравствует новизна», когда сменившийся совет директоров уподобляется новой метле, но за восемь лет работы она не сталкивалась непосредственно с чем-либо подобным. А такой человек, как Чарльз…
Внезапно ее охватила ярость. Пять лет назад Чарльз отнесся к ней по-отечески, предоставил шанс, о котором со времени окончания университета она страстно мечтала, выделил ее из множества соискателей, жаждущих места заместителя исполнительного директора издательства. Он был ее учителем, защитником, но прежде всего другом – он и его жена Клер приняли Джоанну как родную. И теперь он отстранен от работы! Заменен каким-то молодым, без сомнения, выскочкой, который понятия не имеет, с какого конца взяться за книгу.
– Это мужчина или женщина? – Голос ее дрогнул, но не от слабости, а от возмущения.
– Мужчина. – Мэгги знала, как высоко ее начальница ценила старого директора, и, прежде чем продолжать, глубоко вздохнула. – Его зовут Маллен. Хок Маллен.
– Хок Маллен? – едко переспросила Джоанна. – Что это еще за имя такое?
– Это мое имя, миссис…
Глубокий мужской голос прозвучал негромко, но с такой интонацией, что Джоанну словно окатило ледяной водой. Она оказалась застигнутой врасплох за сплетнями, как болтливая школьница.
– … Кроуфорд. – Она высоко задрала голову, а золотистые глаза, метавшие молнии, дерзко устремились на смуглое суровое лицо высокого мужчины, остановившегося позади нее в дверном проеме. |