660 Жены, ему повинуясь, как он повелел, простирали

Руны овец, покрывало и цвет нежнейший из лена.

Там покоился Феникс, Денницы святой ожидая.

Но Ахиллес почивал внутри крепкостворчатой кущи;

И при нем возлегла полоненная им лесбиянка,

665 Форбаса дочь, Диомеда, румяноланитая дева.

Сын же Менетиев спал напротив; и при нем возлежала

Легкая станом Ифиса, ему Ахиллесом героем

Данная в день, как разрушил он Скирос, град Эниея.

Те же — едва показались у кущи Атрида владыки,

670 С кубками их золотыми ахеян сыны привечали,

В встречу один за другим подымаясь и их вопрошая.

Первый из них говорил повелитель мужей Агамемнон:

«Молви, драгой Одиссей, о великая слава данаев,

Хочет ли он от судов отразить пожирающий пламень

675 Или отрекся и гордую душу питает враждою?»

И ему отвечал Одиссей, знаменитый страдалец:

«Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

Нет, не хочет вражды утолить он; сильнейшею прежней

Пышет грозой, презирает тебя и дары отвергает.

680 В бедствах тебе самому велит с аргивянами думать,

Как защитить корабли и стесненные рати ахеян.

Сам угрожает, что завтрашний день, лишь Денница возникнет

На море все корабли обоюдовесельные спустит.

Он и другим воеводам советовать тоже намерен —

685 В домы отплыть; никогда, говорит он, конца не обресть вам

Трои высокой: над нею перунов метатель Кронион

Руку свою распростер, — и возвысилась дерзость народа.

Так он ответствовал; вот и сопутники то же вам скажут,

Сын Теламона и вестники наши, разумные оба.

690 Феникс же там успокоился, старец; так повелел он,

Чтоб за ним в кораблях, обратно к отчизне любезной

Следовал завтра, но если он хочет, — неволить не будет».

Так говорил, — и молчанье глубокое все сохраняли,

Речью его пораженные: грозное он им поведал.

695 Долго безмолвными были унылые мужи ахейцы;

Но меж них наконец взговорил Диомед благородный:

«Царь знаменитый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

Лучше, когда б не просил ты высокого сердцем Пелида,

Столько даров обещая: горд и сам по себе он,

700 Ты же в Пелидово сердце вселяешь и большую гордость.

Кончим о нем и его мы оставим; отсюда он едет

Или не едет — начнет, без сомнения, ратовать снова,

Ежели сердце велит и бог всемогущий воздвигнет.

Слушайте, други, что я предложу вам, одобрите все вы:

705 Ныне предайтесь покою, но прежде сердца ободрите

Пищей, вином: вино человеку и бодрость и крепость.

Завтра ж, как скоро блеснет розоперстая в небе Денница,

Быстро, Атрид, пред судами построй ты и конных и пеших,

Дух ободри им и сам перед воинством первый сражайся».

710 Так произнес, — и воскликнули весело все скиптроносцы,

Смелым дивяся речам Диомеда, смирителя коней.

Все наконец, возлиявши богам, разошлися по кущам,

Где предалися покою и сна насладились дарами.

ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ.

ДОЛОНИЯ

Все при своих кораблях, и цари и герои ахеян,

Спали целую ночь, побежденные сном благотворным;

Но Атрид Агамемнон, ахенского пастырь народа,

Сладкого сна не вкушал, волнуемый множеством мыслей.

5 Словно как молнией блещет супруг лепокудрыя Геры,

Если готовит иль дождь бесконечный, иль град вредоносный,

Или метель, как снега убеляют широкие степи,

Или погибельной брани огромную пасть отверзает, —

Так многократно вздыхал Агамемнон, глубоко от сердца,

10 Скорбью гнетомого; самая внутренность в нем трепетала;

Ибо когда озирал он троянский стан, удивлялся

Их огням неисчетным, пылающим пред Илионом,

Звуку свирелей, цевниц и смятенному шуму народа.