Но и в этом мире на нее свалились проблемы, осложняющие и без того не тихую жизнь... Зачем в ней открылась совершенно ненужная сила «Говорящей»? Она ее не просила и без нее жила бы неплохо. Почему ее душу тянет одновременно к двум таким разным умопомрачительным мужчинам? Если ее разбитому сердцу не хочется никого. Что от нее хочет Марко, обивая порог ее маленькой квартирки уже вторую неделю? Наверное, это известно только лишь одному Богу... И как она вернется на такую понравившуюся работу? Хотя, есть ли эта работа после несанкционированного двухнедельного прогула?

      Кассандра стояла растрепанная около раскрытого настежь окна и смотрела на просыпающийся город. Она помнила тот злосчастный день, когда трусливо сбежала из дома Владимира. Под утро. Не оставив даже записки. Что она должна была ему сказать или написать? А как будет смотреть в глаза Инетра после того, как он все вспомнил? Хотя и она никогда не смогла бы забыть. Вопросы, вопросы, вопросы...

***

      Она шла пешком по трассе с Верхней Части в Среднюю - не хотела вызывать машину, не хотела видеть никого. Ей даже некому было позвонить в этом гребаном мире, чтобы пожаловаться на свою нелегкую жизнь, чтобы выплакаться, обо всех засевших в сердце обидах, чтобы облегчить, несчастную беспокойную душу. Единственными телефонами в ее несостоявшейся записной книжке были номера Лариины и Марго. Да, они добрые отзывчивые люди, но совершенно не те, кому можно было рассказать все. А следить за своей речью Касси была просто не в состоянии, как и долго, идти пешком.

      Водитель притормозившей машины совершенно бесплатно и без лишних разговоров довез ее почти до самого дома. На жалкое и шмыгающее «Спасибо» только по-доброму улыбнулся с затаенной жалостью в глазах и кивнул, а потом поехал дальше своей дорогой. В прошлом мире, в прошлой жизни, Кас таких бескорыстных людей не встречала.

      И вот она сидит уже двенадцатый, а может и тринадцатый день безвылазно в своей квартире. Машинально ходит в ванную или туалет. Что-то жует, но совсем не чувствует вкуса еды. Горло саднит от совсем недавно прошедших истерических криков. Слезы кончились, как и продукты в холодильнике. Ступня правой ноги щиплется от свежего пореза. Осколки красивой напольной вазы валяются по всему полу гостиной совмещенной с кухней, застеленному когда-то светлым ковровым покрытием. Красивый букет роз, уничтоженный голыми трясущимися руками, оставил после себя высохшие стебли, листья и лепестки. Уколы от шипов на нежных ладонях уже зажили. А вот сердце, ноющее сердце, наверное, никогда не излечить...

       Марко приходил часто -  по несколько раз на дню. Вежливо стучался в двери, хотя давно мог бы ее выбить к чертовой бабушке, но за это ему отдельное спасибо. Он что-то тихо говорил. Бывало, громко кричал, а потом опустошенно усаживался прямо на пол перед закрытой молчаливой дверью, облокачивался о крашеную стену спиной и сидел подолгу в тишине.

       Владимир появился лишь раз, коротко постучался и, не дождавшись ответа, ушел, оставив огромный букет синих роз у консьержа. Без записки, без единого слова. А Инетр был более настойчив. Несколько раз пел серенады под окнами, под неизвестно откуда взявшийся небольшой оркестр. Бедные соседи, что уже только не делали - и орали, и ругались, и угрожали, и даже кидались чем-то не свежим. Но он возвращался, и каждый раз приносил с собой маленьких симпатичных плюшевых мишек, оставляя их в подарочной бумаге на коврике под дверью. Наверняка это «Видящий» проговорился про ее маленькую, а теперь уже и большую коллекцию.