– Ты же сам сказал, что она не похожа на других женщин. Она увидела, что я собой представляю, и стала презирать меня.

– Проклятие! Она отказалась выйти замуж за маркиза? Я поверю в это только тогда, когда ты повторишь свое предложение. Прямо сейчас!

– В противном случае ты вызовешь меня на дуэль? Лицо Уиндхема застыло.

– Я прекрасно понимаю, что ты можешь убить меня. Тем не менее, если ты немедленно не сделаешь ей предложение, я не откажусь от своего намерения.

Найджел осознавал нелепость происходящего. Именно этого он хотел больше всего на свете. Но не так. Как бы то ни было, он обошел Уиндхема и распахнул дверцу кареты. Фрэнсис свернулась калачиком на сиденье, уронив голову на руки. С огромной нежностью он коснулся ее волос, убрал шелковую вуаль с ее лица и, не отдавая себе отчета, принялся цитировать «Песнь песней» царя Соломона:

– «Рассадники твои – сад с гранатовыми яблоками, с превосходными плодами, киперы с нардами. Нард и шафран, аир и корица со всякими благовонными древами…»

Ее глаза открылись.

– Найджел?

– Уиндхем сказал, что ты болела. Тебе лучше?

Золотисто-медовые пряди, выбившиеся из-под шпилек, спадали на тонкий розовый шрамик на лбу, совершенной формы скулы и изящные уши. Ему хотелось поцеловать ее.

– Я была… Наверное, просто накопилось нервное напряжение. Это не настоящая болезнь. Мне всего лишь требовался отдых. Майор Уиндхем был очень добр ко мне.

– Да, он добр. Ты по-прежнему собираешься выращивать травы в Эссексе?

По ее лицу пробежала тень беспокойства.

– Ты сказал, что дом…

– Он твой. Ты довольна?

– Да, конечно. Я должна быть свободной, разве ты не понимаешь? – Фрэнсис смахнула внезапно набежавшие на глаза слезы. – Должна, Найджел!

– Значит, ты по-прежнему отказываешься выйти за меня?

– Не надо! Ты думаешь, что это моя гордость? Или что в тебе есть что-то такое, что отталкивает меня? Боже, если бы все было так просто! Если бы я могла разделить жизнь с мужчиной, то им был бы только ты, Найджел. Но я не могу.

Он забыл об Уиндхеме. Он не видел ничего, кроме страданий, исказивших ее лицо.

– Боже мой, Фрэнсис. Я люблю тебя всем сердцем и душой. Стать перед тобой на колени?

Она подняла руки. Движения ее были легки, как шуршавший в траве ветерок.

– Взгляни на меня! Я не такая, как все. У меня в носу золотое кольцо. Несмотря на все эти платья, корсет и прическу, похожую на птичье гнездо, я не могу быть другой. Какая маркиза может получиться из публичной женщины?

– Думаешь, это меня волнует? Я люблю тебя. – Он сжал ее пальцы, страстно желая передать ей свои чувства. – Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Слезы хлынули у нее из глаз, нос покраснел. Она была такой желанной.

– Я не могу, Найджел. Не могу. – Он видел по ее глазам, что это правда, а не причуда или каприз, и что никакие слова тут не помогут. – И не потому, что не люблю тебя. Наоборот – потому что люблю.

Найджел некоторое время молчал. Ее слова упали, как камни в глубокий колодец. Что он мог ответить? Тем не менее ему оставалось сделать еще одно.

– Очень хорошо. Я больше не буду мучить тебя. Но прежде, чем я уеду, Фрэнсис… у меня есть известие о Лэнсе. – Она с тревогой посмотрела на него, словно угадав его чувства. – Мне очень жаль. Он мертв.

В английском платье она выглядела еще моложе. Элегантная одежда делала изящную фигуру еще соблазнительнее.

– Как жаль!

– Катрин тоже умерла.