Как? Ну как она будет и дальше жить с такой болью? Что, если она не утихнет никогда, а так и будет продолжать сжигать ее изнутри? Ответа не было, да она и не надеялась найти его.

Шум ветра был так силен, что заглушал любые произносимые ею слова, и как Линн ни старалась докричаться до неподвижной закутанной в плащ фигуры, все ее усилия оставались напрасными. Решив отложить разговор до конца пути, она устремила взгляд на стоявших на пирсе людей, чьи фигуры вырисовывались уже довольно отчетливо.

Шум мотора стих так же внезапно, как и шум ветра. Волнение в заливе оставалось еще достаточно сильным, но сквозь облака уже проглядывал кусочек голубого неба. Влекомый течением, катер вскоре оказался у пирса. Быстро спустившись за сумкой, Линн вернулась на палубу, но, к своему изумлению, нигде не увидела закутанной в плащ фигуры. Владелец катера исчез, а она даже не спросила, как долго он сможет ждать ее!

Поднявшись на пирс, она беспомощно огляделась вокруг, как вдруг заметила стоявший у самого въезда на пирс автомобиль. Водитель делал ей знаки руками, и, решив, что это и есть тот самый человек, который покажет ей дом, она двинулась к машине. Она не ошиблась, пожилой водитель сообщил, что именно он покажет ей выбранный мистером Калагэном дом и что катер будет ждать ее на этом же месте ровно через четыре часа. Согласно кивнув, Линн села в старый, но вполне еще крепкий «форд» и спустя несколько минут, когда дорога свернула в глубь острова, невольно ахнула от восторга. Такое она видела разве что в кино. Яркая пышная растительность, экзотические не виданные никогда ею птицы — все это выглядело как декорация к какому-нибудь фильму-сказке. Казалось, еще секунда — и она увидит занятых в съемках персонажей. Но все это конечно же было не так. Покрытая щебнем дорога оставалась пустой, и никто не выскакивал из стоявшего стеной по обеим сторонам дороги тропического леса.

На осмотр выбранного Робертом Калагэном дома у нее ушло почти три часа. Выстроенный в форме швейцарского шале, он стоял у подножия огромной скалы так, что смотрелся ее частью. Примыкавший к дому участок был разделен на две части достаточно широким ручьем, а с южной стороны находилась большая лужайка, сплошь покрытая мягкой газонной травой.

Что ж, идеальное место, чтобы пережить слякотную нью-йоркскую зиму или чтобы растить здесь детей, констатировала Линн. При мысли о детях ей стало грустно, и, занеся в блокнот возникшие замечания и вопросы, она попросила привезшего ее сюда мужчину отвезти ее к катеру.

Еще издали она заметила закутанную в плащ фигуру. Что-то в ее очертаниях показалось ей знакомым, но она тут же посмеялась над своими мыслями. Мало ли мужчин наклоняют подобным образом голову и скрещивают руки на груди? Если же она и дальше будет мучить себя подобными сравнениями, то наверняка сойдет с ума.

На этот раз волны в заливе не были столь сильны, как несколько часов назад, но, так как сидеть на продуваемой ветром палубе было все же не очень уютно, Линн решила спуститься вниз. Она так устала за этот невозможно длинный день, что задремала, едва опустившись на откидное сиденье, но проснулась сразу же, как только стих шум мотора. Разглядеть что-либо через стекло иллюминатора было невозможно, но и поднявшись на палубу, Линн не увидела ничего напоминающего пристань. Вокруг было лишь не имеющее конца и края водное пространство и убегающая вдаль дорожка к готовому опуститься в океанскую толщь солнцу.

Я, должно быть, все же сошла с ума, решила Линн и, полная решимости получить объяснение, бросилась к стоявшему на носу катера мужчине.

— Простите, но как это понимать? Мы что, в открытом океане? Как вообще мы здесь оказались?

— Ну, мы просто плыли и вдруг, я и сам не понял как, оказались здесь.

При звуке этого голоса Линн почувствовала, как палуба уходит у нее из-под ног. Этого не может быть! Она не могла так ошибиться!

— Джастин?!

— Именно я.