— Спасибо, товарищ майор, — поблагодарил тот незнакомца и поспешил за капитаном вперед. К революционной святыне.

«Интересный дядька», — промелькнуло в голове Шубина.

Они подошли к началу очереди.

— Прошу задержаться, — протянул руку капитан перед третьей от входа тройкой. А потом Шубину: — Пожалуйста.

Сашка монолитно стал впереди, подумав про себя «вот это пруха», и сделал приличествующее месту лицо, выражающее скорбь и отрешенность. Через несколько минут, в числе других, он ступил под гранитный свод, где в небольшом фойе стояли еще два милицейских стража и один гражданский, шарящие по процессии глазами. Лежащий в стеклянном освещенном приглушенным светом гробу вождь мирового пролетариата был похож на восковую куклу.

«В кино он совсем не такой», — мелькнула в голове мысль. Но Сашка ее тут же отогнал. Впечатляясь.

Миновав постамент с выставленным на обозрение телом, он вышел вслед за хлюпающей носом теткой на свежий воздух и проследовал вдоль Кремлевской стены с многочисленными на ней табличками.

Затем Сашка выяснил, где находится Старый Арбат, доехал туда и послушал песни бардов.

Когда же на столицу опустился вечер, автобус-экспресс помчал его в аэропорт Внуково.

Там морпех прогулялся по громадным залам, в бодром шуме прибывающих и улетавших граждан полюбовался электронной россыпью многочисленных рейсов на громадном табло, а также многочисленными красивыми девицами.

В связи с задержкой рейса посадку объявили в три ночи, сонные пассажиры погрузились в ЛиАЗ и стоя доехали до трапа самолета.

Спустя минут пятнадцать, вырулив на бетонку, Ту-154 взлетел, размеренно загудели турбины.

— Так-то лучше, — бормотнул сержант, посасывая взлетную карамельку.

Проснулся он от похлопывания по плечу и нежного девичьего «просыпайся, морячок».

Салон был пуст, в него вливалась утренняя прохлада, рядом стояла бортпроводница.

— Подъем! — открыл глаза Сашка, разом вскочил, чмокнул девушку в щечку (та рассмеялась) и, шмякнув на голову бескозырку, направился по ковру в сторону открытого люка.

Спустившись вниз по трапу и оказавшись на твердой земле, моряк, разведя руки в стороны, заорал:

— Здравствуй, Донбасс! Я вернулся!

Глава 2

Это было под Ровно

— Вставай, хлопче, — послышалось сквозь сон, и Васыль перевернулся на бок.

Рядом стоял дед Андрий и, поглаживая вислые усы, смотрел на внука выцветшими глазами.

— Сниданок на столи. Одягайся.

Васыль Деркач, студент исторического факультета Львовского университета, приехал к деду в Ровно на каникулы, и они собирались съездить в лес за грибами.

После нехитрого завтрака со двора крытой железом добротной хаты с яблоневым садом вокруг и обширным, в пятнадцать соток, огородом, тихо поуркивая мотором, выкатился «Днепр» и порулил вдоль улицы. За рулем в брезентовом плаще сидел дед, а в люльке Васыль в свитере, сонно зевая.

Старшему Деркачу было за шестьдесят, но он был еще крепок и ворочал за двоих.

Родители Васыля давно жили в старом добром Львове, относя себя к местной интеллигенции (отец имел зубоврачебную практику, а мать работала в торговле). Дед же, схоронив бабку, к ним переезжать отказывался и жил один там, где родился.

Через год после присоединения Западной Украины к СССР, тогда еще молодой парубок, он был призван в армию, однако с началом войны дезертировал, вернулся в родные края и, вступив в УПА*, предложил немцам свои услуги. До 44-го в ее составе грабил и угонял в Германию местное население, принимал участие в карательных операциях. Когда же его хозяев погнали до Берлина, ушел с недобитыми бандеровцами в лес, откуда делал налеты на «комуняк», и при одном таком попал в засаду НКВД.