Некоторое время сидели молча. В глубине леса тревожно покрикивала сова.

К Бартеку подошел молодой партизан:

– Извините, товарищ командир, но если через полчаса не прилетит… Скоро уже будет светать.

И в это время послышался рокот мотора приближающегося самолета. Паренек, не ожидая приказа, побежал к посадочной площадке. Выложенный огромной буквой «Т» хворост, облитый бензином, мгновенно воспламенился, языки пламени взметнулись вверх. Летчик, заметив условный сигнал, повел самолет на посадку…

Бартек подбежал к самолету и помог выбраться из кабины грузному мужчине в полушубке. Партизаны выгружали оружие, боеприпасы и переносили их на заранее подготовленные крестьянские повозки.

Представителя Центра Бартек проводил в лесную избушку.

– Если хотите кого-нибудь перебросить на Большую землю то поторопитесь, – сказал гость, – самолет сейчас отлетает.

– А вы остаетесь? – удивился Бартек. Представитель Центра кивнул в ответ. В эту ночь Бартек больше ничего от него не узнал.

Утром капитан Антонов сказал Бартеку, что прибыл по делу провала их агентуры.

– Быстро реагируете, – проговорил Бартек. – О том, что кто-то из варшавской подпольной сети провалился и немцы напали на след нашей радиостанции, я информировал Центр четыре дня назад.

– Кто провалился?

– К сожалению, еще не установили. Только можем подозревать. Неожиданно к нам прибыл радист из Варшавы.

– Интересно, – отозвался капитан Антонов. – Его я хотел бы выслушать в первую очередь.

– Это невозможно. Радист в тяжелом состоянии. Ранен при побеге и чудом добрался до своего дяди в Козеницах. Я очень беспокоюсь о Юзефе и Мундеке. Они уже должны были прибыть. Тогда вся наша агентурная сеть была бы в сборе.

– К сожалению, не вся, – ответил Антонов, – не хватает «J-23».

11

После завтрака началась беседа с разведчиками. Бартек принимал в ней участие, хотя и не очень понимал смысла каверзных вопросов капитана Антонова. По правде говоря, представитель Центра поначалу не понравился Бартеку. Суховатый, мнительный, недоверчивый… Бартеку казалось, что и на себе он чувствует его пристальный, сверлящий взгляд. «Ну что ж, – подумал командир отряда, – такая у него работа».

Представитель Центра беседовал со Стасей Зарембской. Девушка старалась отвечать на его вопросы как можно точнее и подробнее и заметно волновалась, ибо тон капитана Антонова обескураживал ее.

– Ты утверждаешь, что об опасности тебя предупредил Адам?

– Да, – ответила она.

– Он говорил, что за тобой следят? И как давно?

– Нет, этого он не говорил. Только приказал немедленно уходить в лес. Мы условились встретиться на станции в Пырах.

– С кем ты еще была связана?

– Только с Адамом и Сковронеком.

– Тебе известно, кто такой «J-23»? – Нет.

– Не замечала ли сама, что за тобой следят?

– Нет, но теперь я понимаю, что, очевидно, допускала ошибки, а должна была быть более внимательной и бдительной. Я всегда очень торопилась доставить донесение портному во время работы. Мы с Адамом полагали, что так будет безопасней.

– А у портного Сковронека все было в порядке?

– Я старалась быть осторожней и каждый раз проверяла сигнал. На дверях, как обычно, были написаны мелом буквы «К+М+Б». Если грозила опасность, то этого знака на дверях не должно было быть.