«Братва», дерзкая и наглая с простыми людьми, здесь хорохориться уже не смела. Все, как один, кто раньше, кто чуть позже, дружно поджали хвосты и пораскрывали рты, или, говоря их языком, запели.

Несколько менее разговорчивыми оказались члены «Долга», но когда в коридоре СИЗО двое из них как бы случайно столкнулись с Нелюбиным, шагавшим под усиленным конвоем из двух автомат­чиков, заговорили и они, и все дали чрезвычайно интересные и важные показания, полностью рас­крывшие задачи, планы и цели этой организации. Правда, все они ссылались на человека, сбившего их с толку и заманившего в свои сети, на Романа Тучкина, который пока что допрошен быть никак не мог, так как находился в реанимации Зареченской больницы в коматозном состоянии из-за пере­дозировки наркотиков.

Что касается Михеева, то и он был полностью изобличен и, выйдя из шока после внезапного арес­та и ознакомившись с имеющимися против него показаниями, также был вынужден пойти на со­трудничество со следствием.

Непосредственным же основанием для его арес­та послужила организация им так и не удавшейся попытки убийства содержавшегося под стражей Иссы Арсланова.

Группой захвата, напрямую подчинявшейся Михееву, был задержан некто Ландырев, которому Ми­хеев обещал освобождение или побег, если он, ока­завшись в одной камере с Арслановым, ночью убьет его ножом, который должен был передать ему под­полковник Михеев. Именно в момент передачи ножа в одном из следственных кабинетов для до­просов СИЗО, где второе лицо области, занятое борьбой с оргпреступностью, захотело побеседовать с задержанным Ландыревым с глазу на глаз, он был взят с поличным и немедленно разоружен, причем весь эпизод от начала до конца был записан на видеопленку скрытой телекамерой.

Откуда было знать Михееву, что намеренно включенный в оперативную схему уголовник Ландырев, карточный шулер — «катала», много лет со­стоял тайным агентом-информатором Степногорского областного угрозыска, ценнейшим источни­ком Коренева, носившим оперативную кличку Птенчик?

Как и все остальные, Михеев отлично понимал, что положение его совершенно безнадежное и толь­ко подробнейшие чистосердечные признания могут дать ему хоть какой-то шанс на смягчение его уча­сти.

Допрос Нелюбина должен был стать кульмина­ционным моментом в этом эпизоде дела, и все это понимали, а потому к допросу надо было подгото­виться особенно тщательно. После очередного сове­щания в составе, уже ставшем обычным — област­ной прокурор Золотов, Коренев, Грязнов и Турец­кий со своими помощниками, — пришли к выводу,

что сначала следует провести несколько очных ста­вок свидетелей с Нелюбиным.

Но вот с кого начать и с кем первым свести Нелюбина — это был чрезвычайно важный вопрос, и здесь никак нельзя было ошибиться. Поэтому ре­шено было предъявить Наталье Саниной для опо­знания Нелюбина в числе ряда лиц.

<style name="22">84</style>

Наташа Санина сидела за столом рядом с Турец­ким и Даниловым, когда в большой кабинет ввели четверых высоких мужчин спортивного сложения в похожих серых куртках.

—   Гражданка Санина! — сказал Турецкий. — Вам предъявляются четверо мужчин для опознания. Посмотрите внимательно и скажите, при каких об­стоятельствах и когда приходилось вам встречаться с одним из присутствующих лиц?

Санина без колебаний указала на Нелюбина и объяснила, что видела этого человека на площади в момент массовых беспорядков, когда он внезапно появился рядом и вытащил ее из разбушевавшейся толпы.

—   Вот он, этот человек, — показала она рукой, — стоящий вторым слева.

—  Вы опознаете его категорически?

—   Да, категорически.