Но выражение его глаз вовсе не соответствовало иронической интонации его голоса.

— Пойдем чего-нибудь перекусим, — сказал он, беря ее под руку.

Он провел ее через лабиринт переулков, пахнувших чесноком и изобиловавших кошками и сохнущим бельем, к небольшому и угрюмому на вид ресторану, заполненному рыбаками. Еда была великолепна.

Имоджин смотрела, как Матт неторопливо обдирает листья со своего артишока.

— Что значит «beaucoup d'allure»? — спросила она.

Матт поднял глаза.

— «Очень сексуальная внешность». Откуда это?

Имоджин залилась румянцем.

— Просто я слышала, как кто-то про кого-то так сказал.

Как всегда, он вытягивал у нее признания, подобно тому, как солнце притягивает к себе цветы. Под его необыкновенно дружелюбным взглядом она уже вскоре рассказывала ему про дом викария, о своих братьях и сестрах, про то, как скверно чувствуешь себя в школе, когда ты толстая, и как трудно поладить с отцом. Он журналист, все время говорила она себе, он умеет задавать вопросы и слушать. У него есть подход к кому угодно. Но вдруг она заметила, что глаза у него скорее темно-зеленые, чем черные, а над правой бровью — небольшой шрам.

— Ты совсем не ешь, — сказал он, взяв одну из ее лангуст, окунув в майонез и засунув ей в рот.

— Я задумалась, чем они теперь там занимаются, — солгала она.

— Полагаю, на что-нибудь жалуются. Сегодня утром Ивонн поведала мне, что «люди встречаются всякие». Кому-нибудь следовало бы записать все ее высказывания и издать книгой, чтобы они не пропали для потомства.

Он заказан еще одну бутылку вина. Теперь на Имоджин пристально смотрели два рыбака. Она подумала, не попала ли у нее губная помада на зубы, и украдкой достала зеркальце.

— Они на тебя смотрят, — сказал Матт, усмехнувшись, — потому, что ты красива.

Мускусное тепло вина предательски пробиралось в ее тело. Она начинала испытывать блаженное состояние. Матт попросил счет. Имоджин достала кошелек.

— Пожалуйста, позволь мне заплатить.

— Это за мной, — сказал он, покачав головой.

Когда они вышли под палящее солнце, ее слегка закачало, и Матт взял ее под руку.

— Пошли, малышка, у нас еще есть дела.

Имоджин то и дело бросала взгляд на свое гладкое отражение в стеклах витрин. Богачи на своих яхтах и в своих шелках от Гуччи уже не вызывали в ней никакого страха. Она просто прогуливалась.

— Кажется, я немного навеселе, — призналась она.

— Хорошо, — сказал Матт и круто повернул к ближайшему магазину.

Она с изумлением смотрела, как он перебирает на прилавке бикини.

— Если это для Кейбл, — заметила она, — то вон то красное будет смотреться отлично.

— Не для Кейбл. — сказал он, препровождая ее в одну из примерочных, — а для тебя.

— Ой, мне не подойдет! Я слишком толстая.

— Мне лучше знать, — заявил Матт, вручив ей бледно-голубое бикини и задернув за ней занавеску.

«О, черт!» — подумала про себя Имоджин, слегка икнув.

Надев бикини и посмотрев в зеркало, она раскрыла от удивления рот. Если не считать груди, которая так и осталась белой, то перед ней стояла, улыбаясь, одна из тех красивых блондинок с развитыми формами, что прохаживались по пляжу в Пор-ле-Пене. Да она ли это? Имоджин взвизгнула от удовольствия.

Матт отодвинул занавеску и присвистнул.

— Для начала недурно.

— Но я из него практически вываливаюсь.