Вечер был душный. Трейси, Джеймс и Ники, все трое в отличном расположении духа пили что-то в баре. На Трейси было черное платье с глубоким вырезом спереди и разрезом сзади, начинавшимся от ее красных трусиков. У Джеймса в петлице была пурпурная астра, полученная им от мадам.

— Я никогда не был на светской вечеринке, — сказал он. — Надеюсь, Бьянка Джегер там будет.

— А кто они вообще такие, эти Блейкер-Харрисы? — спросил Ники.

— Он сделал состояние на собачьем корме, — сообщил Ларри. — Кажется, они остановились у каких-то богатых лягушатников по фамилии Дюшарме, которые и дают прием. Как ты думаешь Кейбл и Ивонн уже готовы? Я бы предпочел пить за счет месье Дюшарме, а не за свой собственный.

— Что ж, я готова, — послышался веселый голос, и в водовороте всего зеленого, в зеленых сандалетах и с зеленой повязкой на рыжих волосах появилась Ивонн.

— Ты выглядишь прелестно, дорогая, — по обязанности сказал Джеймс.

— Как creme de menthe frappe, — пробурчал себе под нос Ларри.

— Кажется, ты говорил, что там можно обойтись брюками, — шепнула ему Имоджин.

— И самая чудесная новость, — продолжила Ивонн. — Мне только что звонил мой агент и сказал, что меня включили в список на роль Джейн Беннет в новой инсценировке «Гордость и предубеждение» на Би-Би-Си.

Все издали возглас явно наигранного энтузиазма, а Джеймс поцеловал ее, но очень осторожно, чтобы не испортить ей прическу.

— Когда ты узнаешь решение? — спросил Ники.

— Через день-другой. Съемки начинаются через три недели. Разве это не увлекательно? — И тут взгляд ее глаз-бусинок упал на Имоджин, — Не пора ли тебе идти переодеться? Иначе мы страшно опоздаем.

— Она уже переоделась, — сказал Ларри, — Ивонн, дорогая, тебе роль Джейн совсем не подходит. Это ведь должна быть такая милая, добрая девушка.

Ивонн была избавлена от необходимости придумать поистине сокрушительный ответ появлением Кейбл, выглядевшей умопомрачительно в платье, сделанном из одних павлиньих перьев. Оно было без рукавов, мягко облегало ее фигуру и доходило чуть повыше колен. Два павлиньих пера гнездились в ее извивающихся волосах цвета эбенового дерева, а полосы ярко-голубых теней на веках придавали ее зеленым глазам оттенок бирюзы.

Ники присвистнул. Джеймс разинул рот. Ивонн только свирепо посмотрела и еще крепче сжала губы.

— Это самое красивое платье, какое я видела в жизни, — сказала Трейси.

— Я пойду переоденусь, — пробормотала Имоджин.

— Нет времени, — сказал Ларри. взяв ее за руку, — Кейбл, дорогая, я удивлен, что ты для полноты картины не одолжила у Ивонн ее картонный клюв.

Солнце уходило за море, когда их такси выехало с дороги вдоль берега.

— Я довольна, что темнеет, — сказала Трейси, добавляя туши на свои фальшивые ресницы, — Вечером косметика смотрится намного лучше.

Имоджин заметила, как в безупречно чистом светло-голубом автомобиле Джеймса Кейбл присвоила себе, все заднее сиденъе, чтобы не взъерошить свои перья. А Ивонн достала гребешки и принялась взбивать ими волосы. Имоджин было жаль, что с ними нет Матта. Она была уверена, что Ларри, как только они прибудут на место, сразу же напьется и исчезнет. Ники уже положил руку на спинку сиденья и украдкой поглаживал сзади шею Трейси, так что от него ожидать больший поддержки тоже не приходилось.

Такси повернуло и ускорило ход, под колесами зашуршал гравий. По обе стороны дороги бесконечно тянулись виноградники и оливковые рощи. А впереди, в сумерках сверкало всеми окнами большое белое здание.