– Что насчет Англии?

    – Оттуда традиционно поздравят последними.

    Я усмехнулся:

    – Если, конечно, вообще поздравят.

    – Да, господин президент, – согласился он ровным голосом, – не исключено, что предпочтут хранить настороженное молчание. Мы сами дали им повод… Я имею в виду казнь на Красной площади. Нехорошая примета.

    Челюсти мои стиснулись сами, я сказал зло:

    – Прекрасная!.. Что бы ни говорили перед телекамерами, гораздо важнее, о чем скажут на кухне. А вы сами знаете, что скажут.

    – В Англии?

    – Даже в Англии.

    Он кивнул.

    – Знаю. Но человека настолько приучили думать одно, а говорить другое, что как бы и на кухне не начали говорить то, что… говорить надо. Не им надо, конечно, а неким, как у нас говорят многозначительно, силам.

    Я поморщился, буркнул:

    – Вы еще оглянитесь по сторонам, оглянитесь… С телеграммами все?

    – Почти, – ответил он ровно. – Пришли еще от организации басков, а также из Ольстера…

    – ИРА или от правительства?

    Он ответил с легким пожатием плеч:

    – Понятно, от кого. Все правительства помалкивают, слишком уж нестандартная ситуация в России. Пока мямлят, что им-де надо доказательства, что выборы прошли без подтасовок, все тип-топ, но придраться трудно, их же комиссии присутствовали на выборах! Подтвердили и законность, и легитимность, и отсутствие нарушений. Первой из европейских стран поздравления на высшем уровне поступят из Ирландии и Франции, это я вам голову даю наотрез. Вот-вот отправит поздравления президент Португалии. В числе последних, чуть опередив Англию, пришлет поздравления премьер Нидерландов, у него все будет очень коротко и сухо, причем выразит уверенность, что Россия и дальше пойдет демократическим путем…

    Он говорил ровным голосом, но глаза горели победным торжеством, пришедшие к власти имортисты не знают сложного механизма власти, дипломатии, межгосударственных отношений на высшем уровне. Мы для Волуева что-то вроде победившей партии большевиков, что ворвались в дом правительства, выгнали министров на фиг со словами: «Кончайте базарить, караул устал!», а теперь пытаемся сообразить, что же делать с захваченной такой огромной властью.

    Вертинский опустил газету, на лице написано, что все понимает, сказал саркастически, в голосе звучала плохо скрытая угроза победителя:

    – Демократическим, да не прежним. Сейчас даже не дерьмократия, а вообще сортир…

    – Так и ответить? – спросил Волуев холодновато и таким ровным голосом, словно говорил робот последнего поколения.

    Вертинский скривился:

    – Надо бы. Но пока стоит просто поблагодарить за поздравления. Верно, Бравлин? Теми словами, которые приняты в этом старом веке.

    – Который вы оставите, – сказал Волуев, – как бабочка оставляет высохшую шкуру куколки. Знаем-знаем, мы все читали вашу программу.

    Вертинский усмехнулся с торжеством:

    – Теперь понимаете, что читали недостаточно внимательно?

    Я вздохнул, взглянул на часы.

    – В котором часу заседание правительства?

    Волуев сказал педантично:

    – Правительства больше нет. Премьер-министр Медведев передал мне для вас просьбу об отставке.