– Да, дорогой маркиз, – ответил император, – вы совершенно правы. Это совместное послание господина Одинцофф и Великого Князя Александра Михайловича, являющегося полномочным представителем моего царственного брата Николая, в Токио доставил германский пароход, который с разрешения русских властей должен вывезти из нашей страны подданных кайзера Вильгельма. Условия мира, изложенные здесь, действительны до первого июля, после чего терпение русских лопнет и они снова начнут действовать… Письмо написано на английском языке, которым вы владеете в совершенстве, так что читайте…

Вздохнув, маркиз вытащил из внутреннего кармана сюртука очки и погрузился в чтение, шевеля губами. Так продолжалось несколько минут. Потом Ито Хиробуми положил письмо на лаковый столик и вопросительно посмотрел на своего монарха.

– Да, дорогой маркиз, – подтвердил тот, – получив это послание, я решил, что раз уж наше поражение в войне с русскими неизбежно, то господин Одинцофф предлагает способ, следуя которому, мы могли бы выйти из этой неприятной ситуации с наименьшими потерями. Конечно, можно было бы поторговаться, но я не вижу в этом никакой цели. Русские ведь не собираются запретить нам колониальную экспансию, они всего лишь собираются направить ее в сторону от своих границ, а также подальше от Кореи и Китая. На Филиппинах и в Голландской Ост-Индии мы будем вольны делать все, что нам заблагорассудится. Впрочем, я это вам говорю только потому, что вам эти переговоры и вести, и только от вашего ума, красноречия и политической хватки зависит то, в какую сторону поменяются эти условия – в лучшую или в худшую.

– Тогда, – сказал Ито, – я должен как можно скорее оказаться на Цусиме, пусть это даже будет номерной миноносец под белым флагом, вышедший из Куре или Кобе, ведь других кораблей, насколько я понимаю, у Японии уже нет, а прибыть для переговоров требуется как можно скорее.

– Да, мой дорогой маркиз, – подтвердил император Муцухито, – вы понимаете все совершенно правильно. Отправляйтесь немедленно; и я надеюсь, что с вами прибудет милость богини Аматерасу Омиками, потому что я предвижу, что вам придется заглянуть в ужасные бездны, недоступные большинству смертных…

* * *

26 июня 1904 года, около полудня. Великое Княжество Цусимское, дом с видом на залив Асо в окрестностях Такесики.

Больше трех недель миновало с тех пор, как на Цусимских островах отгремели бои и последние защитники-ополченцы пали с бамбуковыми копьями в руках, пробитые пулями и заколотые штыками русских трехлинеек. Впрочем, местным бабам, ребятишкам, и вообще всем, кто не оказывал сопротивления, стрелки дивизии генерала Кондратенко и морские пехотинцы полковника Новикова не чинили ни обид, ни притеснений. Не прошло и трех дней, как крестьяне снова вышли на рисовые поля, а рыбацкие джонки в море.

Впрочем, на горячую любовь и лояльность местного населения ни Одинцов, ни Новиков особо не рассчитывали, поэтому уже утром следующего дня с островов Эллиота под защитой подводных лодок должен был подойти эвакуационный караван с обученным русско-корейским вспомогательным персоналом, и тогда жизнь обещала окончательно наладиться. А пока капитан первого ранга Карпенко, осмотрев залив Асо, сказал, что из него выйдет прекрасная передовая база для крейсеров и подводных лодок. Но это в будущем, а пока тут, на якорной стоянке Озаки, с комфортом разместилась вся русская Тихоокеанская эскадра. Крейсера выходили отсюда в блокадный дозор, пресекая доставку в Японию различных грузов, а броненосцы только мрачно дымили на рейде, будто чего-то выжидая.

Функционировала на острове и телеграфная станция, ранее, в качестве промежуточного звена, связывавшая между собой Японию и Корею.