– Я плохо знаю Адриана, – с сомнением в голосе произнесла Кальпурния. – Согласна, он очень обаятельный…

– Разумеется, с тобой он обаятельный, – сказала Сабина. – В его глазах ты образцовая римлянка, ходячее воплощение всех добродетелей.

– И как мило с его стороны сказать это вслух. Скажу честно, мне нравятся мужчины, умеющие делать комплименты.

– Это ты мне в укор? – поинтересовался у жены Марк.

– Адриан не просто обаятелен, он благороден, умен, серьезен. Вот увидите, его ждет блестящая карьера. Но, – Кальпурния многозначительно приподняла розовый от сока палец – точно так же, как это делал ее муж, когда обращался к сенату, – кроме Адриана будет еще и свекровь.

– Его мать давно умерла, – возразила Сабина.

– А вот императрица еще в добром здравии, – довольно холодно произнесла Кальпурния. – Более того, это она приложила руку к его воспитанию, а вовсе не его мать. Поверь мне, вряд ли ты будешь рада получить в лице императрицы Плотины свекровь.

– Так вот почему ты вышла за меня замуж! – улыбнулся Марк. – Не потому что я осыпал тебя комплиментами, а потому, что на тот момент моя мать уже была в могиле?

– У вас обоих только шутки на уме. – Кальпурния схватила ручонку Лина и помахала ею, призывая к тишине. – Последнее, что нужно любой жене, это чтобы свекровь совала свой нос во все ее домашние дела, поучая, как вести дом, как воспитывать детей, какие платья надевать… – Кальпурнию даже передернуло. – А у Плотины, скажу я тебе, нос длинный.

– Итак, свекровь, которая вечно лезет в чужие дела, – согласилась Сабина. – Какие еще возражения насчет Адриана?

– Я бы не сказала, что репутация у него безупречная. Известно, что на Авентине у него шикарный дом, в котором он поселил одну певицу, и… только это не при детях. – Кальпурния выразительно выгнула брови. – Не говоря уже о том, что он на восемь лет тебя старше.

– Кто бы говорил! – расхохоталась Сабина. – Сколько лет было отцу, когда ты вышла за него замуж? Шестьдесят три?

– Но это совсем другое дело! Твой отец был взрослый, ответственный человек, готовый взять на себя обязанности семьянина, чего не скажешь о том, кому двадцать шесть. Кроме того, я до безумия любила его. Ты же Адриана не любишь. Ты вообще никого не любишь.

– Я слишком стар для таких разговоров, – запротестовал Марк, и их спор, как и надеялась Сабина, сменила веселая, пересыпанная шутками, застольная семейная беседа. А на следующий день она уже паковала свои книги и платья в паланкин, чтобы вернуться назад в Рим.

– О боги, – прошептала она отцу, когда к носилкам, вооруженный копьем, подошел коренастый немолодой стражник, чтобы охранять ее по дороге в Рим. – Может, мне лучше взять с собой Викса? Этим летом я хотела бы побродить в окрестностях Рима, а что касается Цельса, я боюсь, как бы он не надорвал себе спину, если вдруг попробует поднять что-то потяжелее кубка с вином… Да-да, так будет гораздо лучше, спасибо…

Сабина еще не решила, что ей делать с Виксом, но то, что с ним будет гораздо веселее, в этом она не сомневалась.

– Какое блаженство, – произнесла Сабина, входя вечером в дом на Капитолийском холме и отряхивая пыль с дорожного платья. – Никаких гостей, никаких родственников. Наконец-то я могу побыть одна.

Как ни любила она отца, Кальпурнию и своих сводных сестру и брата, последнее время ей хотелось одного: тишины и одиночества. Чтобы никто не мешал, никто не давил, чтобы пространство и время принадлежали только ей, чтобы можно было спокойно все взвесить и принять решение. А решение, похоже, ей придется принять не одно.