Тысячу триста лет спустя наводнения свалили в реку Скалистую немало земли и камней. Изумрудные скалы превратились в нагромождение черных пиков. Но на двух стенах еще можно прочитать стихи, которые я повелела там выгравировать. Знаки едва различимы. По словам крестьян, в ясные ночи полнолуния, когда поля пшеницы шепчут на ветру, можно заметить сверкающие золотом и украшенные тысячами пурпурных знамен корабли, что куда-то плывут под музыку. Моя гробница-гора видела гражданские войны и вторжения чужеземцев. Она устояла перед жарой, холодом и проливным дождем. От моего поруганного имени, от моей забытой династии еще осталась каменная плита. Тщетно люди приходят к ней в надежде найти там ответ на мучающие их вопросы. Плоская и гладкая, эта плита нагой вздымается к небу. Кто-то усматривает в отсутствии надписи признак моего смирения: я, мол, пожелала оставить людям начертать там осуждения или хвалы. Другие считают, что это проявление гордыни женщины, ставшей императором: никто не вправе истолковывать мою судьбу.

Бог лишил меня завещания, чтобы я могла существовать вне времени, и рассеял мой дух по земле.

Я — вон тот алеющий мак, то дерево, что качает ветвями, шелест ветра.

Я — тропинка по отвесной скале, ведущая паломников к вратам неба.

Я живу в словах, взываниях, слезах.

Я — очистительный ожог, благотворная боль.

Я иду сквозь времена года и сияю, как звезда.

Я — грустная человеческая улыбка.

Я — снисходительная улыбка Горы.

Я — загадочная улыбка Того, кто вращает Колесо Времени.