Стены в здании были скупо оформлены декоративной штукатуркой и выкрашены в темные цвета, освещали пространство все те же косившие под старину фонари, внутри которых желтым светом неярко светили лампы с декоративной загогулиной вместо ламп накаливания. Внутри не было никаких сложных конструкций, тяжелых хрустальных люстр и дорогой парчи. Собственно, межэтажных перекрытий как таковых внутри тоже почти что не было. Напротив входа располагалась барная стойка от края до края, пересекая все здание поперек. Несколько настольных фонарей стояло и на барной стойке, создавая соответствующую атмосферу.

А вот за барной стойкой до самого потолка мансарды высился огромный открытый шкаф, заставленный бутылками. И где-то на уровне второго этажа у шкафа вместо части секций были огромные клетки, в которых извивались полуголые девицы: кто с шарфами, кто с перьями, кто с чем-то поинтереснее.

Парни на пару минут зависли, прям топчась у входа и перекрывая движение в обе стороны, — так хороши были девицы. Нарышкина тоже смотрела с интересом, хотя и украдкой. А вот Демидова, как настоящая княжна, делала вид, что ничего особенного не происходит. Одна из самых очаровательных заповедей этикета, которая хоть и отмирает в современном обществе, но еще держится в силу разных сословных причин, — игнорирование!

Я покосился на девушек: все-таки они аристократки, а тут гоу-гоу танцовщицы бьются в оргазмических конвульсиях под музыку. Но ни Демидова, ни Нарышкина в обморок не упали и вообще не подавали никаких признаков конфликтов воспитания с жестокой реальностью.

Меж тем к Ермакову подлетела администратор, улыбаясь во все декольте, радостно покланялась хозяину и попросила следовать за ней на межэтажные балконы, обвивающие барные шкафы, но оставляющие прекрасный вид на толпу снизу.

— Нам наверх, — громко сказал Алексей, и тут я таки наконец заметил сдержанную сибирскую роскошь.

Мебель.

Мебель в помещении была такая, что впору выставлять в Эрмитаже, которого тут не существует. Диванчики с резными ножками, столешницы с инкрустацией из дорогих пород дерева, стулья с подлокотниками. Мягкая мебель обтянута дорогим натуральным шелком с каким-то цветочным орнаментом. В общем, ощущение одноразовости интерьера меня не покидало всю дорогу до посадочного места. Один неудачно набравшийся маг или просто веселая компания, и вся трехэтажная конструкция с веселым грохотом ухнет вниз, если только бутылки не приклеены.

И я вот проверять бы не стал, а Тугарин Змей не постеснялся.

— Алма-а-аз! — закатила глаза Нарышкина.

Бутылки, кстати, были не приклеены, и Юсупов поставил на наш стол первый пузырь — коньяк в круглой плоской бутылке.

— Ну еще скажи, что тебе самой не хотелось подбежать и пнуть этот шкаф посильнее, — весело ответил татарин.

Боярышня хихикнула, а Ермаков сделал вид, что все так и задумано.

За счет того, что колонки были направлены на первый этаж, мы не рисковали получить контузию, а также вполне могли разговаривать, не переходя на крик.

— Как вы приобрели это заведение? — спросил Нахимов оглядываясь.

На втором этаже за столиками помимо нас сидело еще несколько компаний, в основном молодые аристократы. Но были и дети богатых промышленников в компании девиц, не обремененных нормами морали.

— Отец захотел, чтобы я поупражнялся в управлении каким-нибудь простым делом, прежде чем выйти на работу в семейные предприятия, — ответил Ермаков.

А у богатых аристократов тренировка на кроликах выглядит как элитный бар в центре столицы. С другой стороны, я, например, отца парня понимал. Вот отучится он в университете, потом еще сколько-то лет послужит на благо Родины, а потом надо бы и семью кормить.