— Неплохо, неплохо, — пробормотал силовик.

Я создал пару дюжин пуль и накинул следом, чтобы по ту сторону железа, за которым мы укрывались, не расслаблялись.

— Двадцать восемь… Двадцать один… — вел обратный отсчет я.

И вдруг туман показал кое-что поинтереснее одиноких бойцов.

— Сюда движется техника, — предупредил я Лютого. — Две единицы.

— Да вашу мать, — выдохнул тот. — Круговая оборона! Ты — в центр.

И Лютый самым беспардонным образом втолкнул Ивана в круг своих бойцов.

— Я могу за себя постоять! — прошипел парень.

— Еще настоишься, — усмехнулся Лютый. — Когда мы ляжем.

— Восемнадцать… Шестнадцать… — продолжал я считать.

Лютый стрельнул дважды в пелену.

— Четырнадцать.

Еще несколько выстрелов от ребят.

— Десять.

Кто-то зашипел: пуля-дура все-таки попала в нашего бойца.

— Далеко?

— Меньше минуты. Там, — я развернул командира в сторону, откуда сейчас явится продолжение банкета, и продолжил отсчет: — Пять. Два. Один. Чисто.

— Ну что, ребятки, за царя? — оскалился Лютый, хрустнув шеей.

А в следующее мгновение мой туман рассеялся, словно его и не было.

К нам на всех парах шло два БТРа, и в одном из них явно находился одаренный. Очень сильный одаренный.

— За царя! — рявкнули бойцы.

Парни шмальнули магией. Но у вражеской техники на обшивке явно стояли какие-то блокираторы. Техники рассыпались, не причиняя особого вреда. А автоматами против БТРов особо не повоююешь.

Артиллерию бы…

Почему-то очень ярко вспомнилось, как мы артой выбивали одних ублюдков с очередной пронумерованной высоты.

— ОРУДИЕ! ВЫСТРЕЛ!

В ушах грохочет, идет перезаряд…

— ВЫСТРЕЛ!

Какая же там была гребаная жара.

— ОРУДИЕ! ВЫСТРЕЛ!

И песок. Этот гребаный песок на зубах.

— ВЫСТРЕЛ!

И адское, адское пекло.

— ВЫСТРЕЛ!

— ВЫСТРЕЛ!!

— ВЫСТРЕЛ!!!

Речь Посполитая, трасса на Гданьск, Иван Романов

Это было правильно, но в то же время отвратительно унизительно: стоять в центре парней, которые сейчас полягут за тебя. А ты — ты стой тут за их спинами и пытайся выжить. Потому что, если ты не выживешь, начнется такая борьба за престол, что Смутное время покажется легкой прогулкой.

БТРы шли, обвешанные на носу блокираторами. Умно, особенно если у тебя в комплекте одаренный, которого нельзя глушить. Благодаря такой хитрости враги просто создали щит, который ребятам Лютого не пробить магией.

Иван злился. Злился не потому, что какая-то падла из своих ведет на него охоту, а потому что из-за этого урода сегодня полегло много хороших ребят.

Первое, чем он озаботится, когда вернется, — это будет поиск той суки, что сдала своих бойцов. Он найдет, найдет этого милого родственничка и вынет у него хребет через глотку.

— Охренеть… — выдохнул один из бойцов рядом, и цесаревич повернулся на звук.

Мирный стоял чуть в стороне, не успев шагнуть в защитный круг, и от него исходило тепло. Нет, не тепло, а жар. Такой жар, словно Иван находился рядом с доменной печью. Александр стоял, широко распахнув глаза, но почему-то цесаревич не был уверен, что парень видит мир вокруг.

Казалось, что Мирный стал как будто чуть выше, чуть шире в плечах.