Примерно половина зала встала и вышла. Они не успели далеко отойти от зала совещания, как навстречу им из коридора вывернул боярин Нарышкин в сопровождении отряда дружины.

Виктор Сергеевич и сам был одет не в скучный штатский костюм, а в форму боевого мага, которым и являлся на самом деле. Все знали, что верный пес императора не только может бумажки с доносами подмахивать у себя в Лубянском крысятнике, но и при случае откусить чью-нибудь руку по самый локоть.

— Что, совещаются? — нехорошо усмехнулся Нарышкин, окинув взглядом встреченных военных.

— Сытые дети мирного времени, — плюнул себе под ноги Багратион. — Им бы на границу, хоть узнали бы, как оружие настоящее выглядит не на картинке.

Нарышкин не стал это комментировать — времени перемывать кости будет достаточно, но потом.

— Код черный, господа, протокол вы знаете, — произнес он. — Уведомления по всем нужным частям и людям уже разосланы.

— Но как? — удивился самый молодой из присутствующих. — В городе перебои по всем линиям связи, даже военным, от Кремля волнение начало расходиться по всему городу…

— Есть у нашего старого друга пара козырей в рукаве, — хмыкнул Кутузов.

Нарышкин лишь обозначил согласие улыбкой и посмотрел на плотно закрытые двери совещательного зала:

— Пожалуй, нам не стоит задерживать друг друга, господа, — проговорил боярин. — Время неспокойное, каждая секунда на счету.

Люди разошлись. Одни — поднимать свои части, а другие…

Другие наводить порядок, пока еще возможно обойтись малой кровью. И начать стоило вот с этого совещательного кабинета.

Торговый центр «Охотный ряд», Александр Мирный

В этом «Охотном ряду» было пять этажей под землей и, как несложно догадаться, мы были как раз на самом нижнем. Глубже — только технический этаж.

— Как будем выбираться? — спросил Иван, осматривая холл торгового зала и взъерошивая волосы на затылке.

Пару минут назад у нас была ну очень специфическая ситуация, когда девчонки вышли из кафе в нашем сопровождении. Василису ожидаемо вывернуло в ближайшую кадку с каким-то разлапистым цветком, а вот Шереметьева скользнула спокойным взглядом по трупам и лишь помрачнела, увидев несовместимые с жизнью раны. На мой молчаливый вопрос девушка пояснила:

— Медицинский университет.

Понятно, раз полкурса проучилась, значит, имела какие-никакие зачатки выдержки желудка.

— Простите, — пискнула Корсакова, полоща рот водой из бутылки, взятой в ближайшем разбитом холодильнике.

— Ничего, первый раз у всех бывает, — заверила ее Шереметьева, а потом кинула задумчивый взгляд на нас с цесаревичем.

Но, как умная девочка, задавать вопросов не стала.

Итак, поскольку быть похороненным заживо в мои планы на этой неделе не входило, стоило поторопиться. Еще было ощущение, что чем дольше мы тут возимся, тем жарче могло оказаться наверху. Хотя вылезать из завалов сразу в городские бои тоже так себе удовольствие, но каждая минута внизу увеличивала шанс, что нас тут просто закатают и скажут, что так и было.

— Через парковку? — предложил я, посмотрев на дверь, откуда вышел Иван.

— Там обрушилась эстакада, мы уже проверяли перед тем как сунуться сюда, — покачал головой Иван.

— Тогда мы можем попробовать подняться по эвакуационным лестницам, — озвучил я новую идею я. — Если теракт готовили на скорую руку, как мне кажется, то вряд ли их завалило. Ну и как-то же твои несостоявшиеся убийцы планировали отсюда выбраться.

— А вот это не факт, — невесело усмехнулся цесаревич.