Аэлина подмигнула Венге, добавив:

– Отвоюй у них мое королевство.

Однако Венге было не до улыбок, и она лишь кивнула.

В последний раз поцеловав Быстроногую, Аэлина повернулась к дожидавшемуся ее Эдиону. Тем временем Лисандра нагнулась к Венге, гладила ей волосы и что-то шептала, но так тихо, что даже фэйские уши Аэлины не слышали.

Эдион позвал сестру туда, где стояли оба Ручейника.

– Письмо, ваше… величество, – произнес Муртаг, подавая ей свиток с восковой печатью.

Аэлина взяла письмо, кивком поблагодарив старика.

– Если не хочешь сменить одного тирана на другого, предлагаю тебе вывести с севера легион Беспощадных и все прочие войска, которые согласятся к ним примкнуть, – сказал Рену Эдион.

– Дарро трезво и благоразумно смотрит на вещи, – ответил за внука Муртаг.

– Дни Дарро сочтены, – возразил ему Эдион.

Все трое повернулись к Аэлине. Она же смотрела в сторону таверны. Оттуда к ним торопливо шел Дарро. Этот человек был несокрушимо уверен в своей правоте. Стихия, переломить которую столь же трудно, как остановить нескончаемый дождь.

– Дарро мы и пальцем не тронем.

– Что? – взвился Эдион.

– Готова поспорить на все свои деньги, что он это предусмотрел. В случае его преждевременной смерти путь в Оринф нам будет закрыт навсегда.

Муртаг нехотя кивнул, подтверждая ее догадку.

– И потому Дарро мы не тронем, – продолжала Аэлина. – Мы будем играть в его игру. Играть по правилам, законам и сообразно клятвам.

Лисандра все еще что-то говорила Венге. Та плакала, обнимая свою старшую подругу. Быстроногая крутилась рядом, беспокойно тычась в них мокрой мордой.

Аэлина повернулась к Муртагу:

– Господин Муртаг, в детстве мне не доводилось с тобой встречаться. Но я знаю, что все годы ты был верен моему дяде и нашей семье.

Из потайных ножен Аэлина достала маленький кинжал и полоснула себе по ладони. Ручейники и даже Эдион вздрогнули. Аэлина сжала надрезанную ладонь в кулак:

– А поскольку ты, Муртаг, – человек чести, ты понимаешь, чтó значит обещание, которое я сейчас даю, скрепляя его своей кровью. Если этой девочке будет причинен вред, телесный или иной, я не посмотрю на существующие законы и нарушу любые правила.

Лисандра, почуяв кровь, повернулась в их сторону.

– Словом, если Венга пострадает, я вас сожгу. Всех.

– Угрожаешь своему верному двору? – с холодной усмешкой спросил Дарро.

Он не подошел к ним, остановившись неподалеку. Аэлина даже не повернула головы. Муртаг и Рен смотрели на нее во все глаза.

Ее кровь капала на священную землю.

– Пусть это будет вашей проверкой.

Эдион выругался. Он понял. Если те, кто называл себя правителями Террасена, не сумеют уберечь одного ребенка, если им не по силам позаботиться о Венге, зная, что от нее они не получат ни богатств, ни титулов… тогда они достойны гибели.

Муртаг снова поклонился.

– Королева, твоя воля – моя воля, – сказал старик, тихо добавив: – Я потерял двух внучек. Эту я уберегу.

Сказав это, он пошел в сторону Дарро, на которого даже не взглянул.

Рен остался стоять. Сейчас мокрый капюшон скрывал его лицо и тот шрам.

– Жаль, что у нас не было времени поговорить, – сказала ему Аэлина. – Мне пора объясниться.

– Тебе не привыкать покидать бывшую родину. К чему лишние слова?

Эдион предостерегающе зарычал, но Аэлина оборвала брата:

– Рен Ручейник, ты можешь судить обо мне, как тебе угодно.