Я прекрасно понимаю, почему так было сделано. В противном случае перед государством стояли бы вызовы совсем иного порядка — надо было бы строить современную налоговую систему, нанимать больше чиновников, делать так чтобы правовая система работала и на деревне тоже, не подменяясь неписанным обычаем и решением полупьяного схода. Пришлось бы иметь дело с каждым конкретным крестьянином — как личностью, и как домохозяином. Но это надо было делать! Не решив этих проблем, и получив в итоге голод 1891 года — власть приняла еще более худшее решение. Так как деньги у неё были — она стала строить иждивенческое государство, покупая лояльность огромной крестьянской массы то ссудами, то списанием недоимок — короче говоря, она тратила деньги на деревню и во всё большем количестве. Деревня ответила бунтом 1905 года и усиленным пьянством. А компании помощи — превратились в разветвленные коррупционные схемы.

Только Столыпин в 1906 году — рубанул мечом — и одним махом освободил крестьянина, сделав его личностью и позволив жить только своим трудом и своим умом. Но было уже поздно.

Эта история имеет и еще одно, мало различимое следствие. Именно из-за строительства иждивенческого государства — мы вступили в ХХ век слабее, чем могли бы. Это одна из причин, почему мы не смогли выиграть ни Русско-Японскую, ни Первую мировую…

И да. В современной России есть категория людей, которая и до сих пор считает общину чуть ли не раем земным. Ну, благом уж точно. Е. Прудникова к примеру. Цену ее «историческим» изысканиям вы только что узнали.

1.6. Экономическая география

На взгляд автора — а он своего мнения никому не навязывает — одной из глубинных причин произошедшей в 1917 году катастрофы — стал серьезный антагонизм между разными частями страны и разными ее экономическими районами.

Экономическая география Российской империи начала ХХ века — не имела ничего общего с сегодняшней, рожденной в результате великой эвакуации 1941 года. Главными экспортными и наиболее развитыми экономическими районами страны — были северный — дуга, простирающаяся от Гельсингфорса до Варшавы и Южный — включающий в себя современную Украину, земли Дона и частично Кавказа. Москва — не входила ни в один из этих районов.

Северный район — включал в себя Гельсингфорс (Хельсинки), Петроград, Ригу, Либаву (Лиепае), Вильно (Вильнюс), Варшаву. Это была территория с превосходством немцев и немецкого капитала. Она развивалась по тем же законам, по которым сейчас развивается Китай — огромная концентрация производства и максимально быстрый выход на экспортные порты и железные дороги. По сути, этот Северный район и Германия были тем же, чем сейчас являются побережье Китая (во главе с Шанхаем) и США. Петроград был городом-заводом — помимо политической власти, он концентрировал в себе огромные производственные мощности. Совершенно другое значение имела Рига — это была «наша Германия», скопище высокотехнологичных производств, многое из того, что производилось в Риге, больше в России не производилось нигде. Всю Прибалтику контролировали немцы, автохтонные жители были у них на положении рабов — вот откуда, кстати, и родились «латышские стрелки». Дальше было Вильно (Вильнюс) — это был большой, больше чем сейчас многонациональный город, специализировавшийся в основном на торговле сельхозсырьем, в том числе и на экспорт. Через Вильно и порты Балтики — шел основной поток зерна, мяса — и с него же шла основная эмиграция евреев из местечек в Лондон и Нью-Йорк. Достаточно сказать, что был прямой корабельный рейс — Мемель (Клайпеда) — Нью-Йорк. Евреи, дошедшие сюда, продавали свое имущество именно здесь. Наконец, северный район заходил в Польшу — там, в Варшаве и севернее нее немцами был построен мощный экономический район для производства немецких товаров для всей России в обход заградительных пошлин.