Предводитель повстанцев некоторое время молчал.

— Как ты свяжешься с Нетхосаком? — наконец спросил он.

— Не с Нетхосаком, — покачал головой Бастиан. — С братом может поговорить только одно существо — Мариция...

Мариция любила Бастиана и восхищалась им почти так же, как и отцом. Если кто и мог выслушать условия подобного договора, то только военный наместник Амбеона.

— А как она отнесется к договору, после того как узнает, с кем ты сейчас?

— Я верю, что положительно. Надеюсь.

Новая мысль омрачила лицо Фароса.

— А как насчет людоедов? Каким образом мы сможем гарантировать их согласие?

— Как известно мне, — пробормотал Бастиан, — Великий Лорд выслушает мою сестру. И будет слушать внимательно.

Фарос уже знал, что Голгрин восхищается леди Марицией Де-Дрока, несмотря на несхожесть их взглядов. Этот план глуп и скорее всего, потерпит неудачу, но слова Саргоннаса, видимо, смягчили его душу, да и лицо отца вновь поплыло перед глазами.

— Что ж, если хочешь, исполняй.

Ошеломленный Бастиан поклонился:

— Тогда я сейчас же начну приготовления. Будь уверен, Фарос, я не подведу.

Когда, шаги сына Хотака затихли в коридорах, Фарос вновь пристально посмотрел на символ кондора. Тень птицы, казалось, дразнила его. Он повернул голову и встретил пристальные взгляды статуй-близнецов.

Яростно фыркнув, мятежник вложил меч в ножны и быстро вышел из зала.

Амбеон

Амбеон, как теперь называли восточную часть континента, занимал значительную часть эльфийского государства Сильванести.

Больше не осталось свободных эльфийских земель — легионы минотавров прочесали каждую пядь лесов до самого севера, где номинальный контроль удерживали их союзники-людоеды. По команде леди Мариции Де-Дрока специальные отряды из легиона Виверны, обученные драться в лесах, разделили древние кущи на четкие квадраты пять на пять акров. После чего каждый сектор досконально проверялся, так что даже мелкие зверьки не могли прошмыгнуть незамеченными.

Тысячи эльфов погибли. Со всеми своими навыками ведения войны они, тем не менее, не смогли противостоять методичному натиску многочисленных минотавров. Легионеры сумели реализовать накопленный столетиями опыт войн и междоусобиц, что в конечном итоге позволило Мариции и её офицерам одержать победу.

После окончания прямых военных столкновений к берегам Амбеона все чаще стали приставать суда с новыми колонизаторами на борту, которых Мариция немедленно направляла в различные секторы. Дочь Хотака приказала начать вырубку леса и прокладку дорог между поселениями, как еще одну гарантию безопасности. Дороги уже связали гавани с восточной третью Амбеона, облегчая доставку снаряжения и товаров для колонистов, позволяя накапливать силы перед следующим рывком на запад. Саргонатх, расположенный на берегах Керна, все еще действовал как главный пересадочный порт перед Амбеоном, но уже начались работы по устройству более удобной, большой гавани, которая позволила бы тяжелым судам отправляться непосредственно в Митас.

За столь короткий промежуток времени удалось многого достичь, но минотавров тревожил один факт. Леди Мариция все больше легионов снимала с охраны колоний и перемещала непосредственно к границе. Командующему не давала покоя какая-то честолюбивая цель...

Мариция скакала мимо строящихся зданий в сопровождении двух командующих легионами и личной охраны. Шлем, повешенный на луку седла, позволял ее густой медной гриве трепетать на ветру. Броня, когда-то сделанная специально по ее гибкой фигуре, блестела на солнце, черно-фиолетовый плащ, знак военного правителя, струился за плечами. Придерживая длинный меч, Мариция зорко смотрела по сторонам, не упуская из виду ни одной детали.