– Не трогай меня… не прикасайся ко мне… я поверю снова в то, что мне запрещено. Я не хочу твоего тепла… я не хочу чувствовать себя словно дома рядом с тобой… я не хочу любить тебя… мне больно смотреть на тебя… больно… – он уже сипит, но вот так сдаться я не могу.

Я услышала достаточно, чтобы сделать свой вывод. Я чувствовала, насколько ему сложно, и как он меняется, но не подозревала о том, что Рафаэль тихо ломается на части один, не желая… не понимая того, что больше он не одинок.

Может быть, я безумна. Может быть, уже давно сошла с ума от чувств и страха потерять его. А, может быть, нужно сломаться один раз, чтобы снова уверенно подняться на ноги. Я не знаю ответов, но моё сердце не в силах вытерпеть это чудовищное насилие над ним.

Хватаю Рафаэля за голову, а он отбивается от меня.

– Не трогай меня… я ненавижу тебя…

Сильнее сжимаю руками его голову и прижимаю к себе.

– Не надо… хочешь, чтобы я умолял? Умоляю… не надо…

Я применяю всю свою силу, чтобы удержать его в своих руках, а он пытается вырваться из моих объятий.

– Я сдаюсь… я пал…

Мы боремся друг с другом. Я цепляюсь за его плечи, царапая их, он пытается упереться в мои плечи. Мы причиняем боль друг другу. Постоянно. Физически. Душевно. Стремительно.

– Я люблю тебя, и это не изменилось… если ты не любишь, то я отпущу, слышишь? Скажи мне отпустить тебя, и я это сделаю, – шепчу, а слёзы катятся по лицу. Я вдыхаю отвратительный аромат Саммер и хочу выбить его из нашего кислорода. Я давлюсь им до тошноты, но крепко стискиваю голову Рафаэля.

– Я…

– Говори, я приму любой ответ, потому что хочу, чтобы ты был свободен. Говори, и я сделаю так, что отец заберёт тебя отсюда. Говори… скажи правду, мон шер, и всё закончится. Если ты попросишь отпустить тебя, то я не упрекну… отпущу и любым способом освобожу тебя. Если нет, то я никогда в жизни не забуду о тебе и буду любить тебя, что бы ты ни сделал. Я не обещаю тебя простить за предательство моих чувств, но они будут… и я помогу тебе дойти до конца. Просто скажи мне… как я должна поступить? Как для тебя будет лучше? Ты не один, понимаешь? Ты больше не один… у тебя есть те, кто готов на многое ради тебя… я же готова на всё. Скажи, – обхватываю его лицо руками, поднимая к себе.

Он смотрит на меня мокрыми от слёз глазами и больше не отталкивает. Сжимает в своих руках, зарываясь носом в мою шею, и просто плачет. Плечи Рафаэля сотрясаются от рыданий, а я крепко обнимаю его, целуя в волосы.

– Не отпускай… не отпускай меня… без тебя я не выживу… ради тебя живу… прости меня… за мою слабость. Прости меня… я так боюсь… я в тупике, понимаешь? Я не знаю, что мне делать… я пытаюсь… и так больно без тебя… больно дышать… больно… мне стыдно, слишком стыдно, чтобы даже голову поднять… стыдно.

– Мон шер, тебе нечего стыдиться, слышишь? Нечего… ты столько сделал, столько прошёл… я горжусь тобой. Горжусь и тем, что ты нашёл в себе силы признаться в своих слабостях. Мне признаться… я горжусь тобой, – целую его волосы, пропахшие табаком, алкоголем и вонью Саммер. Целую и глажу ладонями по голове, спине… он делает то же самое. Его руки блуждают по моей талии, поднимаются выше. Его губы целуют мою шею, подбородок, скулу, висок.

Это словно долгожданная встреча после долгой, очень долгой разлуки с ним. И в тот раз, в отеле, всё не было настоящим… нет, возможно, тогда это казалось реальными эмоциями, но у нас они другие. Прошедшие через боль. Через отчаяние. Через ссору.