— Вижу, что с логикой у тебя все в порядке. Может, ты тогда ответишь мне, зачем я к тебе пожаловал?

— Вербануть, наверное, хочешь — или как там у вас в конторе такие штучки называются.

— Хм… Это у нас называется попасть в разработку.

— И давно я попал в твою разработку, гражданин начальник? — с заметной иронией поинтересовался Клещ.

— Значит, переходим на «ты»? Годится! Для начала давай познакомимся. Зови меня Петр Сидорович. Знаешь, не люблю я все эти «гражданин начальник». Договорились?

— Хм… Хорошо, Петр Сидорович… Это твое настоящее имя? Или псевдоним?

По губам гостя скользнула ухмылка.

— А тебе какая разница?

Пожав плечами, Клещ ответил:

— Собственно, никакой. И давно я у вас на крючке?

— Послезавтра будет четыре месяца, — серьезно сообщил Петр Сидорович. — Операция была непростая, многоходовая.

— Что-то я этого не заметил, — с сомнением протянул Клещ.

— Все верно, так и должно быть, — спокойно согласился гость. — Поэтому мы и называемся контрразведкой. Сначала мы хотели действительно завербовать тебя. Но, собрав о тебе обширный материал и проанализировав его, поняли, что на вербовку ты не пойдешь. Крепкий орешек!

— Это ты в самую точку попал, начальник, — удовлетворенно заметил вор.

— Тогда было принято решение скомпрометировать тебя. Метод верный — так действовали до нас, так будут действовать и дальше. И, как видишь, удалось.

Лицо Клеща побелело.

— Так, значит, это ваших рук дело, что я оказался в одиночке?

Пошел уже третий месяц, как Клеща внесли в черный список. Весь оставшийся срок, а это без малого восемь лет, он должен будет провести в одиночке или с такими же отверженными, как и он сам. Законные — народ прямолинейный, а потому амнистии на предательство не бывает. Смерть ожидала Клеща даже после того, как он откинется. Неизвестно, сколько ему придется погулять на воле. Бывало, что палач, назначенный сходкой, ожидал предателя у самых ворот тюрьмы.

Сукой Клеща объявили четыре месяца назад. Причем сделал это его ближайший кореш Кудрявый, с которым он бок о бок парился на киче не один год и на пару с которым перемолол не одну хозяйскую пайку.

— Помнишь, с чего все началось? — спросил гость.

— Кому же помнить, как не мне, — хмуро усмехнулся Клещ. — Кум тогда выдернул Кудрявого к себе, хотел прессануть его, чтобы узнать, откуда к нам идет грев.

— Верно, — охотно согласился Петр Сидорович, — только когда Кудрявый пришел, кума неожиданно вызвал к себе барин. Ненадолго, всего лишь на несколько минут. Но этого времени было достаточно, чтобы Кудрявый сориентировался и посмотрел на бумаги, разложенные на столе. А ведь они лежали там далеко не случайно. По ним выходило, что ты сдал один из каналов грева, по которым проходила наркота. Для убедительности листочек был исписан твоей рукой. Дешевая подделка, но на Кудрявого она произвела впечатление.

Клещ потемнел лицом. Именно после «звонка» Кудрявого у Клеща начались большие напряги. Разбирательство продолжалось три недели, срок немалый. Воры утверждали, что он сидит у кума «на кукане», а кроме того, на него от барина сыплются неслыханные милости в виде незапланированных свиданий с родственниками, посылки чаще установленного срока, даже однажды ему на зону привели бабу! Откуда такая честь? Обвинение было суровым: Клещ ссучился, а потому без жалости сдает корешей.