– Когда все это начнется?

– Через неделю, – сказал Римо. В животе он ощупи то легкое жжение, которое всегда безошибочно предупреждало его о приближении катастрофы например, о необходимости отложить отпуск.

– Ммм, – задумчиво промычал Смит и замолчал Затем мычание повторилось.

– Можете не объяснять мне, что значит это «ммм». Я и сам знаю, – сказал Римо.

– Это серьезно, Римо, очень серьезно.

– Да? А почему?

– Вы когда нибудь слышали о бароне Исааке Немерове?

– Как же! Я покупаю в его магазине рубашки.

Смит оставил эту реплику без внимания.

– Номеров на сегодняшний день, возможно, самый опасный в мире преступник. Сейчас к Немерову на его алжирскую виллу приехал гость.

– Я должен угадать с трех раз, кто это?

– Гадать не к чему, – сказал Смит. – Это вице президент Скамбии Азифар.

– И что из этого следует?

– Из этого следует, что в этом деле замешан Немеров. Возможно, именно он разработал весь этот план. Это очень опасно.

– Ладно, предположим, все, что вы сказали, правда. Все равно это работа для ЦРУ, – поучающе произнес Римо.

– Спасибо, что учите меня политике, – фыркнул Смит. – А теперь послушайте, что я вам скажу. Вы, кажется, забыли, что наша главная задача борьба с преступностью. Если мы позволим Немерову и Азифару превратить Скамбию в рай для преступников, все наши усилия пойдут прахом.

Римо помолчал.

– Значит, выбор пал на меня?

– Выбор пал на вас.

– А как же мой отпуск?

– Ваш отпуск? – произнес Смит, повышая голос. – Хорошо, если вы так настаиваете, давайте поговорим о вашем отпуске. Как по вашему, на сколько недель отпуска в год вы имеете право?

– По меньшей мере на четыре, учитывая мой стаж, – сказал Римо.

– Пусть будут четыре. Где в прошлом месяце вы провели три недели?

– В Сан Хуане, но я тренировался, – сказал Римо. – Я должен поддерживать форму.

– Хорошо, – сказал Смит. – А те четыре недели в Буэнос Айресе, на этом проклятом шахматном турнире? Полагаю, там вы тоже тренировались?

– Конечно, – негодующе ответил Римо. – Я должен оттачивать свои умственные способности.

– Вы думаете, это было очень тонко – приехать на турнир под именем Пола Морфи? – холодно спросил Смит.

– Иначе бы я не смог сыграть партию с Фишером.

– Кстати, об этой партии. Вы, наверное, дали ему вперед пешку.

– Да, и я бы его наверняка победил, если бы из за собственной неосторожности не потерял на шестом ходу ферзя, – сказал Римо, с неудовольствием вспоминая ту поездку в Буэнос Айрес. Это был не лучший момент в его биографии. – Послушайте, – произнес он поспешно, – вы сейчас не в том настроении, чтобы говорить о моем отпуске. Может, мы поговорим а нем потом, когда я выполню эту работу? Что вы на это скажете?

Смит на это сказал следующее:

– Я дам вам досье, в нем есть все, что мы знаем об этом деде. Может быть, что нибудь оттуда вам пригодится. Но что касается всех этих ваших отпусков…

Римо переставил цифры на шифраторе у своего уха с четырнадцати на двенадцать, и тут же голос Смита вновь превратился в неразборчивый рев. – Грбл, брик, глибл.

– Извините, доктор Смит, но у нас опять неполадки в этом шиф… – Римо переставил цифры на шифраторе у своего рта. Он представил, как Смит отчаянно крутит прибор, пытаясь вернуть голос Римо. Римо сказал в трубку:

– Брейгель, Роммель, Штайн и Хиндербек. Автомат для производства сосисок. Холодная грудинка, доллар за фунт, по самое колено.