Недостатки стандартных исторических хроник до некоторой степени компенсируются наличием других видов источников, прежде всего эпиграфических. От позднеханьского периода до нас дошли тексты 314 надписей, выбитых на каменных стелах [Ebrey, 1980, с. 332]. Наиболее многочисленную их категорию (почти 2/3) составляют эпитафии и разного рода славословия. Подавляющее большинство подобных надписей посвящено лицам, нигде более не упомянутым, нередко деятелям чисто локального значения. Поэтому данные эпиграфики представляют особую ценность при изучении семейного уклада, структуры и духовной жизни местной элиты.

В распоряжении исследователей сейчас имеется и большое число документов ханьской эпохи. Множество образцов служебной документации, в основном I в. до н. э., найдено в районе Цзюйянь (Внутренняя Монголия), на линии северных рубежей ханьской империи. Цзюйяньские таблички проливают свет на многие стороны административной практики, экономической и социальной жизни той эпохи. В последние годы ценные документы циньского и раннеханьского времени обнаружены и на южных окраинах древнекитайской империи – в Хубэе и Хунани.

Многое о жизни ханьского общества можно узнать из творчества ученых того периода – их философских, публицистических, литературных произведений.

Наибольший интерес представляют сочинения трех выдающихся политических мыслителей и проницательных свидетелей кризиса позднеханьской империи: Ван Фу, Цуй Ши и Чжунчан Туна. Все трое были обедневшими чиновниками, далекими от большой политики, но выдвигавшими различные проекты политических и экономических реформ. Все они, кроме того, превосходно знали теневые стороны позднеханьской действительности.

Их сочинения – документ первостепенной важности о причинах и факторах краха империи. Но они ценны не только острой критикой позднеханьского режима. С необычайной отчетливостью в них выражена также идейная и политическая программа служилых людей, защищавших основы имперского строя. Цуй Ши известен также как автор «Помесячных указаний для четырех групп народа» – своеобразного наставления по вопросам хозяйства и быта, предназначенного для владельца деревенской усадьбы.

Источники ханьской эпохи ставят свои пределы историческому исследованию. Они редко предоставляют материал для всестороннего анализа той или иной проблемы, тогда как данные, могущие служить основанием для социальной и экономической статистики, в них практически отсутствуют. Можно с большей или меньшей степенью уверенности говорить лишь об общих тенденциях развития древнекитайской империи, что, впрочем, не является непреодолимым препятствием на пути к созданию исторического портрета той эпохи. Аналогичным образом тенденциозность традиционной историографии не мешает изучению породившей эту историографию культуры образованных верхов общества.

Пролог

На пути к империи: классические течения политической мысли в Древнем Китае

Основы традиции

Древнекитайская империя сложилась в последней четверти III в. до н. э. Ее появлению предшествовали два века необыкновенно драматического и плодотворного развития политической и философской мысли, определившего облик интеллектуальной традиции Срединного государства вплоть до настоящего времени.

В традиционной китайской хронологии этот период соответствует так называемой эпохе Борющихся царств (Чжань-го). То было время глубоких перемен в общественном строе: быстрого прогресса в земледелии и ремесленном производстве, расцвета торговли и распространения частной собственности, что впервые сделало городской уклад и городскую культуру заметным и во многих отношениях даже ведущим фактором общественной и культурной жизни. В делах государственного управления родовитую знать все решительнее теснил слой бюрократии, который был надежной опорой единоличной власти правителей отдельных царств и эффективным административным инструментом.