— Что это? — спросил кто-то, когда обруч свалился набок и оказался каким-то сжавшимся зверьком с головами на каждом конце.

— Никто не знает — какая-то тварь из джунглей, — засмеялся юноша, который держал палку. — Как-то оно пролезло в замок — спорить могу, через подземный ход, и мы решили с этой штукой поразвлечься.

— Это амбисфена, — сказала Эйлия, подходя поближе. — Со мной увязалась одна такая, когда я шла по джунглям. Они умеют говорить — для тех, кто умеет слышать. Мне странно, что она решилась прийти сюда: почти все боятся Запретного дворца, а амбисфены очень трусливы.

Зверек приподнял переднюю голову, все еще тяжело дыша от страха.

— Мы пришли помогать тебе, о прекрасная госпожа-чародейка! — прощебетала она.

Эйлия была поражена.

— Твиджик, это ты? Что ты делаешь в замке, глупое ты создание? Я же просила Маг за тобой присмотреть.

— Мы пришли быть твоим слугой, переносить вести и все, что прикажешь. Мы не забыли твоей доброты и защиты. Не отсылай нас прочь!

— Ну ты и прилипала! Ладно, не огорчайся, можешь пока остаться.

Она вернулась на диван, а он забился под сиденье.

Больше она не обращала на него внимания, потому что вошел Мандрагор. Восторг наполнял ее, когда он появлялся, и сладкое ожидание — когда его не было. Его внимание — для этого только она и жила: тихо сказанное слово, ласковое прикосновение, срезанный цветок, вложенный в ее руку.

— Я хочу, чтобы ты был так же счастлив, как я, — тихо-тихо сказала она, когда он сел рядом с нею. — Любишь ли ты меня так, как я тебя люблю?

И она в тревоге ждала ответа.

Он повернулся и поцеловал ей руку. Эйлия издала вздох облегчения и потянулась погладить его волосы. А он будто одновременно хотел и отстраниться, и поддаться этой ласке. Что с ним такое? Она мысленно задала ему этот вопрос, и он ответил вслух, будто не хотел допускать ее в интимные глубины мысли:

— Ничего.

— Я всегда буду любить тебя, — сказала она нежно.

— Знаю. — Он посмотрел на нее странно. — В том-то и трудность.

И он снова встал, оставив ее одну, брошенную. Когда он вышел из зала, она отвернулась и зарылась лицом в подушки.

— Ну? Так когда же свадьба?

Эйлия посмотрела в сторону насмешливого голоса. Синдра стояла над ней и улыбалась.

— Ты о чем? — спросила Эйлия. — Чья свадьба?

— Как чья? Твоя, конечно. С принцем Морлином.

Синдра без приглашения села на диван.

Эйлия посмотрела на нее с презрением.

— Ты так мало знаешь об этом мире, хотя живешь здесь дольше, чем я? — спросила она презрительно. — Ты не знаешь, что у лоанеев нет брака? Они не владеют друг другом.

— Что ж, очень жаль. Это помогает не дать мужчине шляться вокруг.

— Мандрагор не такой, как другие. Он любит только меня.

— Ты уверена? — Синдра наклонилась поближе. — А отчего же он до сих пор не объявил тебя своею? Может, ты для него только забава?

Краска бросилась Эйлии в лицо, и она вскочила на ноги.

— Возьми свои слова обратно, — прошипела она, — или, суди меня небо, я убью тебя прямо на месте — ради Мандрагора и меня самой. Ты позоришь нас обоих!

Лицо Синдры сохранило насмешливое выражение.

— Я всего лишь стараюсь помочь тебе, милая моя принцесса. Могла бы проявить какую-никакую благодарность. А насчет убить меня — что ж, это может оказаться труднее, чем ты думаешь.

В прищуренных глазах сверкнула неприкрытая ненависть.