- О них, братец, - не то промурлыкала, не то прошипела Мари, довольная от того, что теперь не просто занимается любимым делом, но ещё и поднимается вверх по иерархической лестнице империи. До полноценной дамы в генеральских чинах ещё далеко, но и направление верное, и скорость подобающая. Плюс пара орденов на груди. Не самих, а лент, их символизирующих, понятное дело. – Так и сегодняшнее наше собрание посвящено тоже не благоуханию оранжерейных цветочков. Политика порой пованивает, а порой просто смердит.

- «Парфюмерия» дипломатических ритуалов и красивых слов всё скроет.

Киваю, соглашаясь с Джонни. Уж он то, на правах моего заместителя, владеет всей без исключения информацией именно по положению, а не по особой доверенности как Мари и ещё некоторые персоны. Ай, да почти все тут собравшиеся знают более чем достаточно, посвящены во многое и даже сверх того. Хотя тот же Пьер Густав Тутан де Борегар, имперский канцлер, де-юре второе лицо после императора, тот пускай и имеет полный доступ к государственным тайнам, но вникать стремится далеко не во всё. Военные дела – это всегда пожалуйста и с предельным удовольствием. А вот изнанка имперского бытия, тут он с большой разборчивостью документы изучает, от некоторых не то что отмахиваясь, просто предпочитая перекладывать их на чужие плечи. На мои с Джонни, иногда на Тумбса с Пикенсом, министров, соответственно, иностранных дел – тут его так и продолжали называть госсекретарём, чтобы путаницу не вносить – и промышленности.

Раскланиваюсь с канцлером, обмениваюсь несколькими общими фразами, после чего оставляю того блаженствовать с бокалом вина, сигарой и в объятиях мягкого кресла. Пусть наслаждается плодами победы в войне и собственным положением, вполне заслуженным. Сейчас он по большей части символ, но все понимают, что по всем военным вопросам всегда готов и с предельным энтузиазмом.

Стоящий у окна Пикенс, бывший дипломат, бывший губернатор и нынешний министр в области, о которой хорошо может судить лишь в общестратегическом плане. Собственно, прекрасно это понимает, потому и подобрал себе заместителей такого рода, которые знают толк именно в промышленных вопросах и не стесняются спорить с непосредственным начальством, порой просто просвещая его в узких вопросах. Более чем разумный подход и сверх того, единственно верный в его случае.

- Виктор, подойдите ко мне, - отметив, что я двигаюсь примерно в его сторону. вымолвил Пикенс.

- Уже здесь, Фрэнсис. Рад видеть вас в добром здравии и передайте от меня наилучшие пожелания вашей прекрасной супруге. Всё собираюсь нанести визит, вот только дела. Потому и встречаемся большей частью тут или в иных местах, когда приём или бал случается. Но я уверен, что супруга ваша довольна… оживлением светской жизни.

- Надеялась сама поехать в Санкт-Петербург, а частица этого прекрасного города пришла к нам сама, - не мог не подметить изменения старый, опытный дипломат. – Была моя Люси женой посла, а стала одной из опор светского общества здесь, в Ричмонде. Столица.

- Имперская, а не республиканская.

- И это тоже. Виктор. Быстро меняется мир. Единое государство, раскол, сецессия, война…

- Победы, взлёт, созданная нашими руками империя, в которой все действительно того достойные получили возможности для себя, детей, внуков и так дела по нисходящей линии. Нам с вами грех жаловаться, в отличие от тех же янки или мексиканских республиканцев. Первые втоптаны в грязь, где им самое место. Вторые и вовсе вынуждены были бежать, спасая собственные прокопчённые под жарким солнышком шкуры. А мы, с позволения сказать, сейчас на коне и продолжаем скачку.

Министр покивал, соглашаясь, но потом откомментировал:

- Скачки – это ладно. Главное, чтобы они не перешли в родео. Я намедни с госсекретарём за кофе и картами посидел вечерком. Так вот наш Роберт серьёзно обеспокоен, считает, что тучи сгущаются.