|
– На самом деле я не выдвигаю против него никаких обвинений, потому что намерен разобраться с ним лично, и не хочу никому перепоручать сие удовольствие. Но официально я всегда буду говорить, что этот чертов ублюдок всех нас спас. – Не всех, – сказала Изабелла. – Ну, он застрелил этого астрофизика, но на самом деле парень был уже мертв, – объяснил Клозе. – Видите ли, все дело в том, что у нас намечался некоторый дефицит кислорода. – Он застрелил также и доктора Остин. – Эту дуру? Правильно сделал. А за что? – Они с профессором Снеговым утверждают, что доктор Остин находилась в состоянии крайнего нервного расстройства и набросилась на него, пока он спал. Полковник Морган застрелил ее в порядке самозащиты. – Значит, сукин сын опять спит с пистолетом под подушкой, – сказал Клозе. – Но, честно говоря, я не понимаю сути ваших претензий. Полковник Морган выполнил приказ, доставил в Империю сведения особой важности и срочности и, по возможности, сберег членов экипажа и пассажиров. Он должен быть героем, черт побери. А вы ищете, как бы его подловить. – К сожалению, таковы правила, – сказала Изабелла. – Но мне намекали, что мое расследование – чистая формальность. Просто чтобы галочку поставить. Информация, которую он доставил, позволила бы ему выйти сухим из воды, даже если бы он перестрелял весь экипаж без уважительных причин. Но я должна задать вам еще несколько вопросов. – Для галочки? – Именно. Чья это была идея насчет криокамеры? – Идея витала в исчезающем воздухе, – сказал Клозе. – Поэтому сейчас сложно определить ее авторство. Полагаю, она пришла нам в головы примерно в одно и то же время. – Как вы определили, кто должен занять место в криокамере? – Монетку кинули, – сказал Клозе. – Извините, я так шучу. На самом деле этот вопрос и не стоял. Все просто. Я – пилот, он – капитан. – То есть он просто приказал вам это сделать? – Нет. Понимаете, это что то вроде неписаного закона о взаимоотношениях экипажа и капитана. Экипажем в тот момент был я. – И что же говорит этот закон? – Экипажу обычно достается больше риска. А капитану – львиная доля ответственности. Вот я и выбрал риск. А вся ответственность досталась ему. – И что вы думаете теперь о вашем капитане? Это вопрос не для протокола, можете не отвечать, если не хотите. – Я думаю, что он ублюдок и скотина, – признался Клозе. – Последнее, что я мог от него ожидать, – это пуля в живот. Но если бы такая ситуация повторилась, я думаю, что мы оба поступили бы точно так же. – То есть, у вас нет никаких претензий? – Есть. Но вам я о них ничего не скажу. Только ему и только при нашей личной встрече. Главное – не забыть захватить на эту встречу бейсбольную биту. – Вы играете в бейсбол? – Нет, но бит у меня тоже целая коллекция. – Тоже? – Вы забыли о коллекции чучел. – Ах, да. – Могу я теперь задать пару вопросов? Что происходит в Империи? – Много чего. – Мне ничего не говорят, – сказал Клозе. – Связи с внешним миром нет, медсестры отделываются фразами, что все нормально, и даже газет не приносят. Считают меня грибом. – Наверное, вам просто нельзя волноваться. – А что, есть плохие новости кроме тех, которые привезли мы? – Я не уверена, что могу с вами об этом говорить без консультации с вашим лечащим врачом. – Так проконсультируйтесь с ним, – сказал Клозе и вдавил кнопку вызова персонала. – Сестра! Разрешение было получено только после того, как Клозе пригрозил вызвать врача на дуэль. Врач был виконтом, а потому знал цену баронскому слову. |
