|
Тебя, конечно, расстреляют, зато меня повысят в звании и наверняка переведут служить в более приятное место. Об отставке по ранению не могло быть и речи. Обучение пилотов обходилось Империи слишком дорого, чтобы комиссовать их по такому пустячному поводу, как потеря одной ноги. Впрочем, насколько Юлий мог судить, Клозе и не рвался в отставку. – Может быть, мне даже дадут отпуск, – сказал Клозе. – И знаешь, куда я направлюсь в первую очередь? – В бордель, – сказал Юлий. – Правильно мыслишь, – сказал Клозе. – Но не в какой нибудь занюханный клоповник на этой чертовой планетке, а в хороший, дорогой и первоклассный бордель на Эдеме, куда не брезгуют захаживать и родственники самого императора. Там такие цыпочки… – Избавь меня от своих переживаний, – сказал Юлий. – Судя по твоему тону, ты сейчас кончишь. – Фу, граф, что за слог! – возмутился Клозе. – Что за гнусные намеки на мою личную сексуальную жизнь? – Никаких намеков, все черным по общему[3], – сказал Юлий. Барон Клозе оказался прав. Имперский патруль в составе пяти рядовых, одного сержанта и одного снаряженного двумя пулеметами вездехода обнаружил их первым. Юлий не был виноват. Угнанный у повстанцев болотоход не имел приборов наблюдения за местностью, не говоря уже о системе распознавания «свой чужой», и во всем приходилось полагаться на собственные глаза. А имперский вездеход, оснащенный системой визуальной маскировки «хамелеон 4800», настолько сливается с местностью, что заметить его можно только после столкновения. Столкновения не случилось. Имперский патруль выпалил из двух своих пулеметов по воздушной подушке, она лопнула, в результате чего болотоход подпрыгнул на два метра вверх и перевернулся. Юлий инстинктивно схватился за штурвал, потому пострадал не так сильно, как развалившийся сзади и, естественно, не пристегнутый Клозе, который сломал руку, но из за избытка лекарств в организме этого даже не почувствовал. Вездеход лихо подрулил к подстреленному транспортному средству, обалдевших Юлия и Клозе выволокли наружу, разоружили и поставили перед сержантом. – Уродов расстрелять, болотоход взорвать, – сказал сержант, отвернулся и полез в пулеметное гнездо вездехода. – Сардж, – позвал Юлий, а когда тот обернулся, продолжил: – Не хотелось бы вас разочаровывать, но мы не уроды. Мы – имперские военнослужащие. Сержант резко развернулся на сто восемьдесят градусов и метко плюнул Юлию на ботинок. Ботинок был таким грязным, что Юлий не стал обращать на плевок внимания. – Мы ловили много уродов, но еще ни один из них не признался, что он урод, – сообщил сержант Юлию. – Обычно они притворяются мирными жителями, но и сказку про имперских военных я слышу не впервые. Дайте мне самому догадаться. Вы – тайные агенты, спешащие в штаб блокады с докладом о положении дел среди уродов. – Увы, – сказал Юлий. – Мы – всего лишь имперские пилоты, сбитые во время боевой операции. Клозе промолчал, почему то не став уточнять, что среди них только один сбитый. Сержант рассмеялся, и Юлий подумал, что в своей жизни он редко встречал столь неприятных людей. – Вы не очень похожи на пилотов, уроды. Юлий почистил от грязи и продемонстрировал сержанту свои летные нашивки. – Похоже на имперский летный комбинезон, сержант, – сказал кто то из рядовых. – Когда мне понадобится ваше мнение, рядовой Томпсон, я извещу вас об этом в письменной форме, – сказал сержант, не оборачиваясь на реплику. – Сегодня в этом районе не было боевых операций с участием авиации. – Может, и так, сержант, – сказал Юлий. – Но операция была вчера, примерно в двухстах километрах отсюда. |
