|
– Дядя вскрыл вены ножиком для разрезания бумаг. Дед по отцовской линии разбил свой флаер во время прогулки по родовому имению в пригороде Лондона. Прадед по материнской линии застрелился из охотничьего ружья двадцать первого века. Кстати, я видел кадры хроники. Дырка в голове была очень аккуратная. Далее, мой старший брат утонул в бассейне, глубина которого была не более метра, и это при том, что ему, брату, а не бассейну, было шестнадцать лет и он прекрасно умел плавать. Думаю, что тут не обошлось без несчастной любви. Моя двоюродная сестра трижды пыталась наглотаться таблеток, и только два раза ее удалось откачать. – Вы гнусный и лживый тип, капитан, – сказала психолог. – Ваш старший брат жив и служит адъютантом у адмирала Клейтона, командующего Третьим имперским флотом. – А вы не допускаете мысли о том, что у меня могло быть два старших брата? – Я читала ваше досье. У вас только один старший брат. – Вообще то это был мой двоюродный брат, – сказал Юлий. – Но мы с ним были очень близки. По родственному, я имею в виду. – Как звали вашего двоюродного брата? – А вам зачем? – Хочу запросить о нем базу данных. – По правде говоря, это был мой сосед, – сказал Юлий. – Но он был мне как брат. – Вы снова лжете. – А вот и нет. – Я понимаю, чего вы добиваетесь. Вы хотите, чтобы я признала вас ненормальным и рекомендовала полковнику Ройсу списать вас. – Это было бы просто замечательно. – По вашему, это стильно? – Конечно. Ведь я останусь в живых. Это особенно стильно. Это просто шикарно, черт побери. – Не ругайтесь в моем присутствии. – Вы только что назвали меня гнусным типом. – Это было не ругательство, а диагноз. – С таким диагнозом комиссуют из армии? – Нет. С таким диагнозом в армии делают карьеру. – Послушайте, – проникновенно сказал Юлий, – мы с вами – взрослые люди, и оба точно знаем, чего хотим от этой жизни. Я хочу избавиться от армейской службы. Если вы мне в этом поможете, то я помогу вам добиться той цели, которую вы перед собой поставили. Поверьте мне, я умею быть благодарным, а у моей семьи много влиятельных друзей. Очень много. – Вы предлагаете мне взятку? – А есть смысл? – оживился Юлий. – Никакого, – отрезала психолог. – Я не собираюсь рисковать своей карьерой и рекомендовать к списанию вполне здорового пилота. – То есть, вы хотите сказать, что я нормален? – уточнил Юлий. – Нет. Вы – псих, вы – чокнутый, вы – парень со странностями, но эти странности никоим образом не помешают вам исполнить ваш воинский долг. – Сучка, – сказал Юлий, когда дверь кабинета психолога закрылась за его спиной. Он побрел к капеллану. Юлий пару раз встречал капеллана в офицерском клубе и поэтому знал, как тот выглядит. Капеллан был маленьким смуглым человечком лет сорока, с острой черной бородкой и многообещающей фамилией Рабинович. Юлий подозревал, что капеллан не католик. Он не решался задать капеллану этот вопрос в офицерском клубе, не желая ставить того в неудобное положение при большом стечении народа, но, как только они остались одни, Юлий решил расставить все точки над «ё». – Вы католик? – спросил Юлий. – Нет, а вы? – Нет, – признался Юлий. – Это хорошо, – сказал Рабинович. – Честно говоря, я не люблю католиков. Они слишком фундаментальные. Вы любите католиков? – Я к ним безразличен. Они ко мне тоже. – К какой церкви вы вообще относитесь? – Воинствующих атеистов седьмого дня. – Понятно, – сказал Рабинович. |
