|
Впрочем, последнее время он не очень много летал. Вот уже полгода он жил на поросшем лесами Западном континенте планеты Виктория. Здесь ему принадлежал двухэтажный особняк, целиком построенный из дерева. Архаичный, добротный, он понравился Клозе с первого взгляда. К тому же дом находился в прекрасном месте, на берегу небольшого озера, и природа вокруг словно специально была создана для чьего-нибудь счастливого детства. А маленькому Юлию было уже четыре года. Анне-Марии исполнилось два. Сейчас отпрыски четы Клозе наслаждались послеобеденным сном. Клозе подумал, что на старости лет ему таки удалось стать добропорядочным бюргером и отцом семейства. Зачастую такой поворот событий казался ему абсолютно невозможным, а гляди ж ты… получилось. Его жена, его любимая женщина, его Изабелла вышла на веранду, неся две исходящие паром кружки горячего шоколада. Вручив одну кружку Клозе, она села в стоящее рядом кресло. Помимо прочих перемен в жизни, Клозе бросил курить и ограничил потребление кофе до одной чашки в день – утром. Периодически он выполнял комплексы физических упражнений и считал, что находится в неплохой спортивной форме. Клозе обожал хеппи-энды и надеялся умереть исключительно от старости, окруженный сонмом внуков, правнуков и праправнуков. – Покой, – пробормотал он, – это блаженство. Столько лет прошло, а я все никак не могу привыкнуть, что мой отпуск не будет прерван очередным кризисом и не придется все бросать и мчаться куда-то сломя голову. – Это и называется старостью, милый, – поддела его Изабелла. – Называйте как хотите, – парировал Клозе. – Мне нравится. – Рано или поздно тебе придется чем-то заняться, – заметила Изабелла. – Тебе ведь нет еще и сорока. Ты свихнешься со скуки, если совсем ничего не будешь делать. – Я буду нянчить внуков, – с достоинством сказал Клозе. – Из меня получится офигительный дедушка. – Ты разбалуешь их, как разбаловал детей. – Меня воспитывали в строгости, и посмотри, что из этого получилось, – сказал Клозе. – По-моему, получилось неплохо. – А по-моему, просто отвратительно, – сказал Клозе. – Бывали такие времена, когда я сам себя пугал. Мятеж, государственная измена, ложные свидетельства, захват власти, соучастие в убийствах… И самое ужасное, что угрызения совести меня почти не мучают. – Рассказывай сказки кому-нибудь другому. Ты до сих пор об этом помнишь, и раз в месяц меня обязательно будят твои кошмары. – Э… Мне нечего на это сказать, кроме того что я слишком чувствительный. – Клозе, ты один из немногих людей, которыми я восхищаюсь, – сказала Изабелла. – Но я никак не могу понять, почему после всего того, что ты сделал, ты стесняешься самого себя и все время пытаешься выглядеть меньше, чем ты есть. – Времена героев прошли. К счастью. В нас больше нет необходимости. Я – всего лишь динозавр. Пережиток эпохи. – Напрашиваешься на очередную порцию комплиментов? – Ага. – Ты самый милый динозавр и мой любимый пережиток эпохи. – Не хочешь перебраться ко мне на колени, пока дети спят? – Ты прольешь свой шоколад. – Черт с ним. – Кресло не выдержит. – Слишком много отговорок. Просто скажи, что не хочешь. – Хочу. – Так иди сюда. – Сейчас, только поставлю свою чашку. Рай, подумал Клозе минуту спустя. Пасторальная идиллия, черт побери. Мне кажется, что я этого не заслужил. Через минуту он был уже не в состоянии думать. А еще через минуту она задала вопрос: – Ты счастлив? – Я люблю тебя. – Знаю. Но ты счастлив? – Я люблю детей. – Ты виляешь, Генрих. |
