– Нет. Рано. Мы умеем управлять своими способностями к деторождению. Ребенок появится только тогда, когда я буду уверена, что наше положение крепко и непоколебимо. Но… если ты хочешь… я могу снять запрет прямо сейчас. И тогда…

– Нет, – заторопился Илар, – ты права, совершенно права! Нужно пока устроить свою жизнь, а уж потом…

– Да, верно… – бесцветно сказала Анара, Илар кивнул и вдруг почувствовал досаду, будто он сделал что-то не так. Вероятно, жена надеялась, что Илар ответит совсем по-другому… И ему стало грустно.

Илар потянулся, ругнул себя за то, что ведет себя за столом, как грузчик в трактире. Мама всегда его ругала за подобное: «Не потягивайся!», «Не говори с набитым ртом!», «Не откусывай слишком большой кусок!», «Не рыгай, как стражник с Верхнего рынка!» – и еще много разных замечаний. Очень много…

Покосился на Дарана, сметающего с тарелки гору, состоящую из рагу и свежих овощей, подивился: «Сколько еды влезает в эту мелкоту! И как помещается? Куда он вообще все это девает? И не толстеет ведь!»

Через пару минут тарелка мальчишки была уже пуста, и он старательно вытер ее кусочком лепешки.

– Даран, я сколько раз тебе говорил – нельзя вытирать тарелку лепешкой, – укоризненно покачал головой Илар. – Это нехорошо, так воспитанные люди не поступают! Еды у нас хватает, зачем ты каждый раз это делаешь?

– Не знаю, – смущенно пожал плечами мальчишка, – привык я так. Еды всегда было мало, и я берег каждый кусочек. Мне всегда хотелось есть, всегда… Один раз не выдержал и украл лепешку с кухни. Хозяин заметил и так меня выдрал плеткой – вся рубаха в крови была. Только я все равно воровал. Есть-то хочется! Я деньги не воровал, это нехорошо, а еда… ведь люди должны делиться едой, правда?

– Хмм… наверное, да, – глухо сказал Илар, сжав руку в кулак. Как бы он хотел увидеть этого самого трактирщика! Тот после встречи изошел бы на дерьмо и не остановился бы, пока не сдох. В этом Илар был уверен. Он сделал себе зарубку в памяти – если когда-нибудь окажется в тех краях, откуда забрал Дарана, обязательно сотворит что-нибудь гадкое с этим трактирщиком. Что-нибудь особо гадкое, неприятное. Наказание за все годы страданий несчастного мальчишки…

Задумавшись, Илар не услышал, как его позвала Легана. Она с утра уже сидела в лавке, – сегодня, как нарочно, с самого рассвета шли люди. Со слов шаманки, приходили с десяток человек, изрядно пополнив казну лавки травников.

– Илар! Очнись! – Легана потрясла парня за плечо, и он испуганно вскинул голову:

– Что?! Что случилось?

– Да… ничего. Клиент пришел. Хочет поговорить с колдуном. Ты как, в силах после вчерашнего?

– В силах, – облегченно вздохнул Илар. – Прими его там, я сейчас оденусь поприличнее и выйду.

– Оденься, – хмыкнула Легана, окидывая взглядом Илара, одетого в старую рубаху, застиранную до бесцветности, и такие же штаны. Это была та одежда, которую Илар взял из дома, когда бежал из семьи. Почему-то именно в ней ему было особенно хорошо. Когда Илар надевал ее, его согревала мысль, что рубахи и штанов касались руки мамы…

Илар даже не подозревал, что будет так тосковать по родителям.