И теперь тот же отец говорит, что отныне они служат простому парню, без рода и фамилии, который еще и работает в передвижном цирке фокусником. Нет, она видела, что стало с усадьбой барона Симонова. Но с трудом верилось в слова отца, что такое устроил этот парень, ведь он ненамного старше самой Юли.

Но отца она уважала и доверяла его решениям. Потому и работала с полной отдачей, и другим спуску не давала. Мало ли как оно повернется, может, ее труды кто заметит, оценит да выкупит потом у господина. Попадет она в слуги какого-нибудь знатного рода, может даже графского, чем черт не шутит.

А иначе… Юля бегло осмотрела просыпающийся лагерь. Ну ладно, это сейчас она молодая, красивая и подающая надежды. А дальше что? Кто ее тут замуж возьмет? За циркача выходить или за клоуна какого-нибудь?

Нет, пусть уж лучше какой-нибудь молодой красивый барон выкупит ее в свою свиту. Да и выкупать-то не надо. Отец никакого договора не составлял, так, на словах все. Формально ее служба даже никак юридически не закреплена, вставай и иди куда хочешь. Это серьезные аристократы обычно заключают договор на всю жизнь.

Впрочем, нутром Юля ощущала, что эта сделка отца с господином хоть и на словах, но будет покрепче императорского указа. Она не знала, отчего у нее такое чувство. Но все в семье ощущали то же самое.

И все равно мысли о работе на какого-нибудь знатного господина не покидали ее. Была бы она служанкой графа, как вон тот мужчина, ходила бы в дорогой одежде с вышитым гербом, все ее подружки с колледжа обзавидовались бы.

Девушка снова уставилась в бумаги, потому что тот самый слуга графа заметил ее взгляд и быстро направился к ней.

— Провидец тут? — спросил он резким голосом, тут же разрушившим все очарование. — Отвечай.

— Ясновидящий Ламаро принимает только по предварительной записи, — без запинки ответила Юля. — Если вам нужна помощь, заполните анкету, и я внесу вас в расписа…

— Приведите, — бросил слуга двум гвардейцам.

— Эй, подождите!

Юля попыталась преградить гвардейцу дорогу, но тот схватил ее за руку и дернул в сторону, отчего девушка вскрикнула.

— С дороги, шавка, жить надоело?

Гвардеец уже шагнул за порог и свирепо посмотрел на скорчившуюся от боли Юлю.

— Отпусти ее, — раздался спокойный и вкрадчивый голос из глубины шатра.

Гвардеец сам не понял, почему замер. На мгновение ему показалось, что это не огромный расшитый шатер, а древняя пещера. И он только что шагнул на чужую территорию. Из недр вот-вот вылезет хозяин, и тогда вторженец пожалеет о том, что вообще родился.

Но через пару секунд появился обычный человек, и наваждение отпустило. Полуголый, только в домашних штанах и меховых тапочках, он шел, на ходу орудуя зубной щеткой. Людей гвардеец не боялся. Да, мускулистый, подтянутый, ну и что? И не таких убивали.

— Я сказал отпусти, — повторил человек.

Рука мгновенно разжалась после этих слов, а гвардеец сам не понял, почему внезапно попятился. Словно бы почувствовал себя уязвимым в тени шатра — и подсознание потребовало, чтобы он вышел на солнце. Потому что мама в детстве говорила, что страшные чудовища боятся солнечного света.

Но вот же — человек вышел следом и не растаял. И гвардеец разозлился на свою секундную слабость. Почудится же. Не надо было пить вчера перед сменой.

— Вы ясновидящий Ламаро? — спросил слуга. — Вас ожидает граф Варламов. Собирайтесь, у вас две минуты. Эти господа вас проводят.

— Нет, — просто бросил хозяин шатра, отчего слуга на мгновение потерял дар речи.

— Что значит нет? Вы вообще слышали, что я сказал? Граф Варламов…

— Ожидает, бла-бла-бла.