– Просто я творческий человек, и у меня повышенная фантазия, – оправдывался Остап, поправляя свой фрак. – Я ее на понта брал, а она этого не кумекает. Эх, ланца‑дрица гоп‑ца‑ца!

Чтобы заглушить свою жену, Остап предложил спеть хором новую блатную песню. А на Дину напал дух противоречия. Она уставилась на своего мужа мутными глазами и закричала:

– Ведь это ж какой‑то бывший уголовник. Ведь меня от одного его вида тошнит.

– Дина, не подрывай мой авторитет, – уговаривал Остап. – Вот же беда – как только налижется, сразу ей вся дурь в голову шибает.

Дина качалась из стороны в сторону и рассуждала:

– А ведь у меня еще два мужа есть. И не липовые, а настоящие. И дети от них.

– Заткни свою плевательницу! – взывал Остап и треснул кулаком по столу.

Но динамитная Дина не унималась и выкладывала все семейные тайны; Оказывается, ее предыдущие мужья во время войны попали за границу и теперь работали в амерканской пропаганде, один – на радио «Голос Америки» в Вашингтоне, а второй – на радио «Освобождение» в Мюнхене. Обе эти радиостанции были тесно связаны с американской разведкой Си‑ай‑эй, и по советским законам это считалось изменой родине.

Тут Остап испугался и стал уверять, что Дина просто сумасшедшая, что два ее деда были алкоголиками и повесились, а третий муж был писателем и бросился под трамвай.

– Она просто бредит, – кричал Остап. – Ведь у нее шизофрения – раздвоение личности. А у ее матери‑террористки паранойя. И у всех детей то же самое. Выродки! У них у всех в голове перекос – параллакс. Потому Дина и шухерит, когда набусается. И все ее мужья не лучше!

– А ты чем лучше? – сказала Дина. Чем больше волновался Остап, тем спокойноее становилась его жена.

– Мои настоящие мужья мне теперь даже письма пишут. В Америку зовут.

– Это американские шпионы! – кричал Остап.

– Эх, вот возьму и уеду в Америку, – мечтательно вздохнула Дина.

– Да тебя, дуру, за это в дурдом засунут! – всплеснул руками Остап. – А заодно и всех твоих выродков. А потом и за меня возьмутся. И буду я там припухать как бобик. Нет, я вижу, что из этого сумасшедшего дома нужно срываться. И как можно скорей.

Гости сидели и смущенно поглядывали на двери. Остап сделал широкий жест, призывая гостей к вниманию:

– Товарищи, будьте свидетелями – я развожусь! И немедленно. С этой минуты мы не муж и жена, а бывшие муж и жена. Так и зарегистрируйте.

– Ты никогда мне мужем и не был, – тихо сказала бывшая жена, – Ведь ты фиктивный муж. Я тебя просто так… жалела… прятала. Ведь ты всю жизнь у женщин под юбкой прячешься. Маскируешься, как оборотень. Но сам от себя не убежишь, не спрячешься.

Торжество было испорчено, и гости преждевременно разошлись. А Остап зашипел на свою бывшую жену:

– Да ты соображаешь, кто такие эти гости, сослуживцы? Ведь это ж все чистокровные гады! Завистники, подхалимы, стукачи. Ведь в нашу шарашкину контору ни одного порядочного человека и не возьмут. Им всем место в тюряге. Кроме того, они мне все завидуют. Потому что я среди них самый талантливый.

Они сидели за пустым столом, доедая и допивая остатки пиршества.

– Ведь эти сукины дети спят и видят, как бы меня угробить, – волновался бывший муж. – А ты им в руки такие козыри спускаешь. Ведь они сейчас домой прибегут – и сразу засядут катать на меня доносы.

– Ты б сам поменьше доносами занимался, – заметила бывшая жена. – Поэтому тебе везде доносы и мерещатся.