— Это чжоу (рисовая каша со свининой и маринованными яйцами), баоцзы (паровые булочки с разнообразной начинкой) и цзянбин (тонкий блин с яйцом, зеленым луком, соусами и хрустящей лепёшкой). — Подмигнул приятно удивлённой девушке. — Мы же в Хабаровске, здесь полно китайских заведений.

Всё было очень вкусно, наша уличная еда и рядом не стояла. Возможно, конечно, дело в прихваченных из императорского дворца соусах, но Мэй однозначно отлично готовила. Три большие тарелки незаметно опустели, и мы одновременно откинулись на спинки кресел с довольными лицами.

— Признаться, я удивлён. Не думал, что мы с тобой питались одними блюдами.

— До восхождения моего отца всё было по-другому. Аристократия страшно оторвалась от народа. Каша восьми сокровищ, пельмени из фазана с трюфельной начинкой, жареные языки фениксов… они всячески пытались показать свой статус небожителей. Когда новый император приказал подавать на стол еду простолюдинов, чуть не дошло до бунта. — Мэй мечтательно улыбнулась. — Иногда я жалею, что его не произошло. Тогда бы вычистили всю накопившуюся грязь…

— Или ввергли бы страну в разрушительную гражданскую войну.

— Ты прав, мир очень сложен, — легко согласилась она. — Это я так… мечтаю убить всех врагов одним ударом.

— Хорошее стремление, — рассмеялся я, машинально погладив её по волосам. Мягкие. — Выпьем чаю?

Через полчаса мы разошлись по своим кабинетам. Кажется, я в нём впервые. Стерильный воздух и отсутствие вещей указывали на отсутствие хозяина, в помещении чувствовалась некая заброшенность.

Сейчас исправим! Я планировал хорошенько поработать, чтобы не копить висяки. «Центурия» справлялась с обычными миссиями и без моего участия, кредиты исправно пополняли командный счёт.

Запущенная по привлечению специалистов реклама не принесла ожидаемых результатов. Всего набралось около сотни желающих, я провёл видеособеседование с десятком самых перспективных. Почему-то больше всего среди них было индийцев.

Все вопросы соискателей сводились к зарплате и намёкам размером со слона, что за их гений нужно бы доплачивать. Андрей метко охарактеризовал кандидатов «амбиций дохрена, заслуг нихрена». Их максимум — менеджер среднего звена, но никак не ведущий научный сотрудник или глава собственной лаборатории.

— Всё понятно. — Едва погас экран с восьмым индусом за сегодняшний день, я развернулся к глухой стене, выводя на неё дополнительный интерфейс. — Давай думать, почему не сработала реклама. Плохо сняли?

— Да это настоящий шедевр! Я готов отправить его на фестиваль и всех победить! — шутливо возмущался Андрей. — Дело точно в другом! Погоди, сейчас проведу анализ, и… готово! Дело в отсутствии инноваций!

— Ты, наверное, шутишь? — От подобного заявления мне очень захотелось стукнуть наглого ИИ. — Покажи, у кого ещё есть такие крутые протезы или полноценная виртуальная реальность? Мы монополисты!

— Да кто ж спорит! Но ты правда думаешь, что обычного человека заботит, на чём он будет передвигаться, если ему вдруг оторвёт ноги? Виртуальность воспринимается детской игрушкой, да и не так много по ней специалистов. Их всех давно перекупили другие корпорации, пытаются нас нагнать.

— Почему ты только сейчас об этом говоришь? — нахмурился я. — Нравится терять время?

— Все мои ресурсы уходят на поддержание серверов «Идеала» и «Легиона», поиск Белого Роя и разработку новых тактик по борьбе с жуками. — Андрей появился перед моими глазами в виде сердитого чибика.