— Херцер, веди нас вот к этой точке, — приказал по командному каналу, скидывая координаты. Рассчитывать на Легион не приходится, или мы сейчас выиграем сражение одним ударом, или Гладиусу конец. — Андрей, свяжи меня с капитанами всех участвующих в миссии команд. Точнее не всех, только лучших, из верхних десяти процентов. Отправь им сообщение, сейчас я его набросаю.

Текст подобрал попроще, большинство прямо сейчас участвовали в боях, им не до чтения гигантских простыней.

«Это Легионер Цезарь, капитан „Центурии“. Предлагаю действовать вместе, это наш единственный шанс на победу. Жду всех желающих по следующим координатам…»

Вашингтон. Несколько месяцев назад

Сенатор Клэйтон Рид Эшфорд с довольной улыбкой сел на заднее сиденье правительственной машины. Бронированный автомобиль с мощным артефактным барьером мягко тронулся через толпу неохотно расступающихся журналистов. Позади было великолепное интервью, одно из лучших в его политической карьере. Оно точно вызовет далеко идущие последствия.

Последовательная критика президента и его излишне мягкой миграционной политики приносили свои плоды, уставшие от засилья безграмотных дикарей жители южных штатов были готовы голосовать за любого, кто достаточно громко обещает решить проблему. Кто знает, возможно Эшфорд станет следующим президентом, аналитики давали отличные шансы на победу в праймериз.

— Маркус, давай в клуб, и позаботься о развлечениях, — приказал он своему водителю. Тяжёлый рабочий день с бесчисленными интервью, перерезанием ленточки (Клэйтон даже не помнил, что он торжественно открыл) и разгромным выступлением в сенате требовал разрядки. — Есть кто-то новый?

— Да, сэр. Утром провели новый набор, я забронировал вам девушку.

— Молодец. — На губах появилась хищная улыбка. — Хорошая работа.

— Рад служить, сэр.

Немногословный водитель, телохранитель и секретарь в одном лице работал на сенатора больше пятнадцати лет, наслаждаясь привилегиями жизни элиты. Шестизначное жалованье, семейный отпуск в дорогих курортах, новенький спорткар. Ради такого он закрывал глаза на многие вещи, включая пристрастия сенатора Клэйтона и его, мягко говоря, непоследовательность.

Высадив пассажира у входа в неприметное здание исторического квартала, Маркус поехал домой. Сенатор по обыкновению ночевал в полюбившемся клубе, чьё название нельзя было найти в сети. Попасть сюда по приглашению считалось большой удачей.

Высокий класс чувствовался начиная с холла. Уютный полумрак, антикварная деревянная мебель, тяжёлая стойка видевшая не одно поколение американских политиков, бизнесменов и теневых воротил. Отполированная кожа едва заметно пахла кубинским табаком, большая часть членов клуба закуривали прямо в холле.

— Добро пожаловать, сэр, — склонился слуга в элегантном чёрном костюме, руки скрывались за белыми перчатками. — Позвольте ваше пальто. Желаете выпить? В каминном зале подают отменный арманьяк.

— Сегодня я не в настроении общаться, на моё имя оформлено бронирование.

— Всё верно, вас ожидают в триста первом номере. Проводить вас?

— Сам справлюсь, не впервой. — Сдав верхнюю одежду вместе с телефоном (в клубе запрещалась любая электроника), Клэйтон направился к лестнице. Нужно поддерживать себя в форме, избиратели не станут голосовать за жирного старика.

Посмотревшись в висящее в холле зеркало, он остался доволен. Мужчина лет пятидесяти, живот идеально замаскирован костюмом.