Шлюз в корпусе базового корабля закрылся, застучали пневматические помпы, и вода стала быстро откачиваться. В иллюминаторы хорошо было видно, как она бурлит, образуя водоворот, втягиваемая мощным насосом в емкость, из которой потом, после фильтрации, убирающей следы экспериментального же топлива, будет выброшена в океан. Полковнику не терпелось поскорее выйти, и он даже руку положил на рычаг гидроподъемника, освобождающего крышку верхнего люка. А капитан лейтенант положил руку на рычаг гидроподъемника нижнего люка, чтобы снизу осмотреть корпус, перед тем как покинуть шлюз – час назад лодка ложилась на грунт, и на ее поверхности могли остаться отпечатки. Но оба хорошо знали, что автоматика не позволит люкам открыться до того, пока вода из шлюза не будет откачана полностью. Только потом датчики контроля разрешат механизму сработать так, как того желает человек.

– Все! Можно, – дал команду капитан лейтенант, когда на мониторе появилось разрешающая пиктограмма.

Полковник легко потянул рычаг на себя, маленький люк субмарины плавно поднялся, и сразу же сверху, из медленно откинувшегося большого люка в потолке шлюза, спустился механический трап. Доусон, даже не попрощавшись с капитан лейтенантом, стал торопливо подниматься. В переходной камере его встретил матрос и молча указал на раскрытую дверь. Вторая дверь, как Доусон знал, вела в барокамеру и предназначалась для водолазов, выполнявших работы на глубине. Дорогу до радиорубки полковник Доусон изучил давно и хорошо, и быстро поднялся туда, мысленно привычно поругивая крутые корабельные трапы, сложные для преодоления обычными людьми и только морякам, наверное, и удобные.

Дежурный офицер связи встал при появлении полковника.

– Что произошло?

– Генерал Хант требовал немедленного разговора с вами.

– Соедини…

Процесс налаживания связи оказался не долгим – база работала через устойчивые военные спутники, и офицер протянул полковнику трубку асимметричной дисковой связи.

– Слушаю, полковник Доусон.

– Майкл! Извини, время терять не могу, у меня люди сидят… Короче, обстановка такая. К вам вылетел вертолет. Передашь все дела Полу Мердоку. Он вроде немного в курсе происходящего?

– Более чем… он полностью в курсе происходящего, поскольку является у меня «вторым номером». Он что, меня, как это называется, «подсиживает»?

– Вот вот. Ты отстранен от работы.

– На каком основании?

– Вылетаешь с тем же вертолетом и сразу – ко мне.

Тон генерала Ханта вовсе не говорил о том, что полковника Доусона начали преследовать служебные неприятности. Грозное слово «отстранен» было произнесено так, что полковник, хорошо знающий манеру генерала разговаривать, понял – это просто конспиративное слово и ему, полковнику Доусону, поручают, скорее всего, какое то новое дело, с которым другой справиться не может. Его всегда ставят туда, где другой справиться не может. Благодаря способности просчитать все детали и предвидеть любой ход потенциального противника. Непонятно только, почему так неожиданно. Обычно спрашивают его согласие и только потом вводят в курс дела полностью. Неожиданность, как правило, бывает связана с экстраординарной скоростью подготовки. Но это вовсе не профиль полковника. Доусон не любит и не признает импровизации. Но он человек военный, субординацию уважает и приказы выполнять умеет.

– Приказ понял, но все же мне было бы интересно узнать об основании. – На всякий случай, чтобы не портить себе настроение ожиданием непредвиденного и нежелательного, он все же попросил подтверждения своим мыслям.

– Основание мы вместе придумаем.