В разные стороны рухнули демоны, успевшие обернуться в полные ипостаси и тем самым приобрести некую неуязвимость. Но, к сожалению, на этом испытания закончены не были.

Вслед за огнем, в воздухе зашумел вихрь. И прежде чем кто-то из компании успел опомниться, вихрь закрутился, завертелся, и последовал второй взрыв. Более сильный, чем первый. Ему и удалось сделать то, что не удалось первому — разъединить Андру и Эльена.

Третий взрыв прозвучал сразу же после второго, задул штормовой ветер, заваливший к земле даже избушку. А когда он стих, на поляне никого не осталось. Трех демонов и одну неразумную этели зашвырнуло в разные стороны…

* * *

Если бы Мефистофель был не первым наследником, он бы, безусловно, сейчас ругался. Во весь голос, со всей экспрессией, данной ему темпераментом демонов. Но он был наследником, будущим князем, и ругаться ему было не по статусу. Отучили, заковывая в цепи этикета, правил поведения, правил дипломатии. Отучили, забив в узкий саркофаг правил того, как должен вести себя будущий князь.

Эмоции под запретом. Даже если непонятно куда делся брат и хрупкий котенок с испуганным и шальным взглядом.

Бранные слова не стоят даже букв, из которых состоят. И плевать, что они — хорошее средство во все времена, чтобы отвести душу.

Будущий князь должен пересчитывать наперед каждый свой шаг. В идеале, знать заранее не только свои шаги, но и возможные шаги противника или союзника.

Для настоящего князя все вокруг должны делиться на категории только по степени полезности. Никак иначе. Доверие — слишком дорогая валюта, плата за которую не стоит того, что получаешь. Поэтому доверять никому нельзя. Можно только изображать доверие.

Любая эмоция должна быть наигранной. Искренность для князя не существует. Это — табу, полное, окончательное. Безвариантное.

Мир для Мефистофеля был не самым приятным местом. Раньше, в юности, пожалуй, ему хотелось многое попробовать и узнать. Ему хотелось быть открытым и искренним. Ему хотелось быть живым и ощущать себя таким. Но груз будущей власти, груз того, кем он родился, пригибал его к земле.

И даже этот самый набор артефактов бывшего властителя. Меф не был уверен, что они ему нужны. Он знал, что идеально воспитан на князя. Знал, что не столько выучен на эту должность, сколько выдрессирован на нее… Но ничего не мог изменить. Ни в окружающем мире, ни в своих мыслях.

Кровавая ведьмочка, которая могла стать для него этели, была для Мефистофеля последним шансом. И он его потерял. Хотя, глядя на то, как брат стоял рядом с этой ведьмочкой. Глядя на то, как защищал ее Эльен, Мефистофель понял одно. Ему всё равно, что она не стала его этели. Но она — девушка. Юная, прекрасная. Нежный котенок, которого нужно защищать.

Поэтому было некогда лежать, нужно было раскрывать крылья, взлетать и начинать искать девушку. Йон-Йол был планетой изначально нежилой. Потом Блуждающий мир стал дуэльной ареной для магов, хорошим уединенным курортом для демонов и лагерем для нечистоплотных личностей всех мастей.

И вопреки всему и вся, Меф совершенно искренне не желал, чтобы с девушкой что-то случилось.

На демонских крыльях можно было отмахать на далекое расстояние. Главным было сохранять последовательность. Поэтому поднявшись в небо и разглядев далеко на востоке край болот, Меф отправился туда. Начинать поиски следовало оттуда, где всё началось.

Подобного же мнения придерживался и Элеьн. Ему с приземлением повезло чуть меньше. Если наследника встретили переплетения еловых лап, мягкий мох и подсохшие прошлогодние иголки, мгновенно набившиеся всюду, куда было можно и нельзя, то Эльен оказался в болоте.