Он сел напротив своей модели и посмотрел на Хоффмана через один из трех бассейнов.

— Кофе? Завтрак?

— Только кофе. — Хоффман сразу подошел к окну.

Квери нажал на кнопку вызова секретарши.

— Два черных кофе, немедленно. И тебе следует выпить воды, — сказал он спине Хоффмана. — Ты же не хочешь, чтобы у тебя было обезвоживание. — Но Александр его не слушал. — И еще негазированной воды, милочка. А мне принеси, пожалуйста, банан и йогурт. Жену уже пришел?

— Еще нет, Хьюго.

— Пришли его сюда сразу, как только он появится. — Он посмотрел на Хоффмана. — Там происходит что-то интересное?

Тот стоял, опираясь руками о подоконник, и смотрел вниз, на улицу. На противоположном углу группа пешеходов ждала, когда включится зеленый свет, хотя на дороге не было машин. Понаблюдав за ними пару мгновений, Хоффман яростно пробормотал:

— Проклятые швейцарцы, настоящие задницы…

— Это правда, но вспомни про то, что эти проклятые задницы позволяют нам платить налоги в размере восьми и восьми десятых процента, и тебе станет легче.

Хорошо сложенная, веснушчатая женщина в блузке с глубоким вырезом и каскадом темно-рыжих волос вошла в кабинет без стука: австралийка, заместительница Хьюго. Хоффман никак не мог вспомнить, как ее зовут. Он подозревал, что она бывшая подружка Квери, которая миновала установленный им возраст отставки — тридцать один, — и он нашел ей более легкую работу на новом месте. Она держала в руках поднос, а у нее за спиной маячил мужчина в темном костюме и черном галстуке, с перекинутым через руку коричневым плащом.

— Месье Жену пришел, — доложила она и ласково спросила: — Как ты себя чувствуешь, Алекс?

Хоффман повернулся к Квери:

— Ты ей рассказал?

— Да, позвонил из больницы. Она организовала для нас машину. А что такое? Это же не секрет, или я ошибаюсь?

— Я бы предпочел, чтобы в офисе ничего не знали, если ты не против.

— Ясное дело, как пожелаешь. Ты никому ничего не станешь рассказывать, Эмбер, договорились?

— Разумеется, Хьюго. — Она озадаченно посмотрела на Хоффмана. — Извини, Алекс.

Тот помахал в ответ рукой, взял с подноса свой кофе и вернулся к окну. Пешеходы шли через дорогу; с грохотом остановился трамвай, двери открылись, и по всей длине появились пассажиры, как будто вдоль его бока провели ножом, и они начали вываливаться наружу. Хоффман пытался разглядеть лица, но людей оказалось слишком много, и они быстро расходились в разные стороны. Александр сделал глоток кофе. Обернувшись, он увидел в кабинете, дверь которого была закрыта, Жену. Он и Квери что-то говорили, но он прослушал, и сейчас только сообразил, что в кабинете повисла тишина.

— Извините?

— Я сказал мистеру Квери, доктор Хоффман, — терпеливо начал Жену, — что разговаривал кое с кем из своих бывших коллег из женевской полиции. Они обнародовали описание человека, проникшего к вам в дом. В данный момент там работают эксперты-криминалисты.

— Инспектора, которому поручено расследование, зовут Леклер, — сказал Хоффман.

— Да, я его знаю. Но, к сожалению, он вот-вот выйдет на пенсию. И выглядит все так, будто это дело завело его в тупик. — Жену поколебался пару мгновений и спросил: — Могу я задать вам вопрос, доктор Хоффман: вы уверены, что все ему сказали? С вашей стороны было бы правильнее быть с ним максимально откровенным.