Я прижимаю ладонь к груди. Это испытание. Того, у кого в сердце пылает ненависть или злость, сочтут недостойным. Мне казалось, что в замке Рареса и Оаны я примирилась с Ханной. Я перестала злиться на нее и на Генерала и осознала: мои ожидания в отношении их чувств ко мне были неуместны и неоправданы. Генерал наклоняется в сторону Ханны, но с места не сходит. Затем снова выпрямляется. Он боится. Меня бросает в ледяной пот.

– Не думаю, что она – настоящая, – говорю я Генералу.

Ханна улыбается.

– Почему ты сомневаешься в этом, милая?

Я сжимаю кулаки.

– Потому что я отгородилась от настоящей Ханны много недель назад. И все еще ей не открылась. Ты – испытание. Магия, играющая с нашим разумом.

Ее улыбка становится шире.

– Так ведь я была магией с самого начала. Разве я когда-нибудь была настоящей Ханной?

Я хмурюсь.

– Ты…

Объяснение. Мне срочно нужно найти этому какое-то объяснение. Но чем дольше я смотрю на нее, тем яснее осознаю, что, возможно, она права. Общалась ли со мной настоящая Ханна?

– Хватит! – мотаю я головой. – Ты просто пытаешься сбить нас с толку. – Я поворачиваюсь лицом к Генералу и спиной к Ханне. – Нам нужно пройти это испытание. Очистить сердце.

Генерал не сводит с Ханны глаз, сжав губы в тонкую линию. Он не смотрит на меня и никак не реагирует на мои слова.

– Меня могло нарисовать твое воображение, Мира.

У Ханны мягкий голос, каким я его и запомнила. Он вызывает трепет и желание прислушиваться к каждому произнесенному слову.

– Я не выдумала тебя, – отвечаю я Ханне, по-прежнему стоя к ней спиной. – Я даже не знала тебя, пока ты сама не показала себя мне. Как я могла вообразить все, сказанное тобой?

– А как ты можешь быть накопителем? – спрашивает Ханна. – Как возможен этот лабиринт? Ключи показали тебе, что сделать, чтобы попасть сюда. Пластины в лабиринте – как пройти испытания. Может быть, магия и раньше помогала вам, приняв понятную тебе форму? Создала то, в чем ты нуждалась. Маму.

Я резко поворачиваюсь к ней, впиваясь ногтями в ладони.

– Я успокоилась и перестала злиться на тебя в Пейзли. Я увидела настоящих родителей и то, какой должна быть настоящая семья. И я знаю теперь, что наши отношения – какими бы они ни были – неправильные. Ты сама в ответе за то, что натворила. Я ни в чем не виновата. Но я исправлю твои ошибки, Ханна. Я лучше тебя.

– Знаю, – снова улыбается она. – Не твоему сердцу нужно успокоение.

От неожиданности я приоткрываю рот.

– Кому…

Ханна поворачивается к Генералу.

– Я отдала ее под твою защиту. Ей пришлось искать помощи у магии, потому что ты подвел меня.

Генерал.

Меня охватывает паника, и я делаю два неуверенных шага к нему, но он не отрывает взгляда от Ханны.

– Генерал, не слушайте ее! Смотрите на меня…

– Ты подвел меня, Генерал, – повторяет Ханна, и на этот раз в ее голосе отчетливо слышится горечь. – Ты подвел Винтер.

– Он не подводил Винтер! – опять разворачиваюсь я к Ханне.

Подошедший Мэзер кладет руку на мое плечо и пытается утянуть меня назад.

– Ему нужно пройти это испытание.

Я встаю прямо перед Генералом и говорю только ему:

– Во всем виновата Ханна. Только она.

Он моргает. Я чувствую облегчение, пока он не переводит на меня отсутствующий взгляд.

– Я вырос с твоей матерью. Я когда-нибудь говорил тебе об этом?

Я цепенею. Даже Мэзер, все еще уговаривающий меня не мешать, замирает.