|
Вся троица одета примерно одинаково и, что примечательно, выглядят они не то, чтобы богато, но в здешних туземных реалиях кажутся неплохо приодетыми. Чистые футболки, шорты с ремнями, ножи, за плечами старшего винтовка для чего-то спрятанная в богато украшенный плетенный чехол. На ногах у всех не яростно ненавидимые мной шлепки или тапочки, а крепкие ботинки с высоким голенищем и на толстой подошве — идеальная обувь для блуждания по джунглям. У парня позади вместительный рюкзак, плюс у каждого по мачете — и сразу видно, что над стандартными здесь тесаками неплохо поработали, чуть сточив лезвия, увеличив рукояти. Перед системой стояла группа. По старой памяти я был назвал их низушками-полуросликами. Деловитые, работящие, знающие где и как обойти систему и потому преуспевающие. А здесь, с этой до блевоты податливой Управляющей, что в прошлом имела дело не с бесправными добровольно низшими, считай рабами, а с квалицированной рабочей силой имеющий немало гражданских прав… в этих условиях подобные им более чем успешны. И как только возникла угроза их благостному существованию и, что самое главное — свободе — они тут же помчались сюда, явно уповая на свою репутацию работяг.
— Мы никогда не подводили тебя, Мать! — орал широкоплечий лидер группы, для убедительности стуча кулаком себе по ладони — Мы каждый день выполняем минимум по два задания! Мы рубим деревья, таскаем камне, сжигаем мусор, убиваем ядовитых насекомых. Мы делаем все что ты велишь! И мы счастливы! Мы истово трудимся тебе во благо! — Трудимся! — поддакнула девка и, убрав руку за спину, показала в пространство средний оттопыренный палец — Мы любим тебя, Матушка! — ее кулак трансформировался в кукиш. Закашлявшийся от смеха парень повторил ее жестикуляцию и, почти не скрывая глумливость, проблеял: — Мы любим тебя, Матушка! Любим! — Всей душой! — подпела девка и, подняв руки, грациозно потянулась, напрягая подтянутое подкачанное тело. — Этот человек — зло! Коменданте Оди должен уйти, Матушка! Поверь нам! Он уже убил многих и это не закончится до тех пор, пока он не убьет всех твоих детей! Изгони злодея из созданного тобой рая! Он как бешеный дивинус, что жаждет только убивать! Мы молим тебя, Матушка! Молим! Если Управляющая и отвечала им, я это не видел — здесь система общалась только прямой отправкой текстовых данных в глазные чипы. — Посмотри, что он творит! Он уже порушил навесы, срубил тенистые деревья. Наш навес! — лидер группы сорвался на дикий визг разъяренной свиньи, лишившейся родного хлева — Он приказал снести наш обжитой навес! С сеткой от комаров, с любовно сколоченными постелями, с полочками под потолком. Он лишил нас дома! И почему?! Потому что мы слегка ошиблись в свое время, построив навес так, что он лишь слегка мешал твоему благостному взору?! Ты позволила нам там остаться! Ты разрешила! А он… он даже не стал слушать нас! А его помощник — узкоглазая долбанная обезьяна! — ударил меня в лицо, когда я открыл рот для робкого протеста! Они только пришли — и уже хозяева! А ведь они — людоеды! Наверняка людоеды! Им каждый день сырое кровавое мясо подавай! Мужчин съедят, а женщин изнасилуют — и тоже сожрут! Твари! Они прикончат нас, Матушка! Не обрекай нас на смерть своей терпимостью! — И они оскорбляют тебя, Матушка! — торопливо заговорил парень, получив толчок от стоящей рядом девки — Он сказал — ты фальшивка! Ты ненастоящая! Говорит, что ты ложная Мать! Говорит, что ты глупая! Он богохульник! Богохульник! — Богохульник! — поддержала его подкачанная девушка. Так ли это, коменданте Оди? Еще бы ей не спросить — оставив клетку в конце прохода, я бесшумно преодолел оставшиеся метры и последние пару минут стоял впритык к спинам недовольных, с интересом слушая их обвинения. |
