– Не – качнул я головой и взглянул на прикрытую трусами кожаную сумку папы Гольдера, лежащей у койки так, чтобы прикрыть револьвер, тесак и нож. Мне хватит двух секунд, чтобы дотянуться. Но тут можно не дергаться.

Стоя под струями прохладной воды, я продолжал оглядываться.

Лечебница находилась впритык к опреснителю. Прямо в центре лагеря. Она представляла собой огромный брезентовый шатер разделенный на десяток закутков с помощью тканевых стен. Несколько затянутых мелкой сеток окон обеспечивали вентиляцию и обзор. Внутри относительно прохладно, а по коже струится воздушный поток от трех медленно крутящихся под потолком вентиляторов. В шатре две красные полусферы – одна у входа, другая прямо по центру и не скрывает торчащих из нее стволов. Я углядел игольник и автоматный ствол. Ничего похожего не медблок я не углядел. Зато увидел стоящий в одном из закутков высокий металлический операционный стол, несколько запертых стальных шкафов, штабель контейнеров… в общем, это все можно было смело назвать полевым госпиталем без каких-либо вкраплений автоматики.

– Ты доктор?

– Я старшая нурса. Тут еще две девочки работают, но сегодня они болеют… – тихо улыбнулась Зорга, наливая на губку какое-то желеобразное зеленое вещество.

– Прямо разом заболели?

– Долбанный праздник. Поэтому девочки отсиживаются. Мы еще скинулись, чтобы оплатить пребывание здесь до вечера еще двух подруг. Сюда пьяные сборщики не сунутся – она указала глазами на красную полусферу между вентиляторами – А если сунутся…

– Ясно. А ты на работе?

– Верно. А доктор Зорвсон на выезде. Он трахает креветок.

– Попробуй еще раз пояснить… что делает доктор?

– Вправляет мозги сборщикам креветок на рифе Мулра. Это за Башней – дальше в океан. Они там и живут… дикари… Жрут дары моря, собирают креветок, отправляют в башню. И не лечатся из-за своих тупых верований… раз в месяц доктор отправляется к ним с парой младших надсмотрщиков. Лечит силком… вычищает раны, отрезает гангренозные пальцы… на рифе опасностей хватает. Что странно – как только там появляются новенькие, старожилы так быстро промывают им мозги, что уже через неделю никого в лечебницу не затащишь. А ведь им раз в месяц положены бесплатный осмотр и лечение…

– А здешним?

– Сборщики должны собирать. Если не ленишься и в хорошем контакте с фурирами – живешь припеваючи. Слушай… я тебя подлечу… и сходи ты к гоффуриру Замроду. Покайся. Ну избил ты кого-то… и что? Праздник же. У тебя есть оправдывающие причины – достаточно глянуть на твою спину…. Тебя кто так? Фурир Нашхор? И его дружки?

– Ага.

– Эти ублюдки любят тренировать удар на беззащитных… а ты ведь только мычал что-то и едва слова выговаривал… все равно не жилец… Но теперь, когда ты в себя пришел, твоя ценность резко выросла.

– Да что ты?

– Вон мышцы какие – сталь! Такой как ты может стать отличным работягой. Такие в каждой бригаде нужны. Ты главное, если сегодняшний день переживешь и все нормально будет, поговори с Нашхором. Скажи ему внятно, чтобы он больше к тебе не лез.

– Ага – кивнул я.

– Нашхор тот еще бдан… но я могу за тебя пару слов перед ним замолить. Бесплатно. Раз уж у тебя мозги ожили.

– Круто…

– Хочешь я его прямо сейчас позову? Он тут по соседству вроде как праздник отмечает…

Врезавшийся в прилавок короткобородый мужик поспешно заговорил, глотая слова от возбуждения:

– Зорга! Зорга! Там такое! Нашхора убили! И Зивса с Зовсом! Там же вальнули! Кровищи! А за лагерем, там на дюнах – пятна крови! Но никаких тел нет! Может их тангтары забрали?! И нигде нет папы Гольдера! И парни его пропали! Вот дерьмо, а?! Если мертвы – у нас куча трупов.