Немного жалел, что не было времени расспросить про люстру на капоте – Каппе там, наверное, уже стальную жопу сверлят, пытаясь добраться до сочной мякоти, так что надо ускориться. Но жалел именно что немного – еще представится шанс пообщаться с говорливыми туземцами. Имелись и предположения. Люстра – это пугач. И понятно, что вряд ли они отпугивали им гоблинов или жнецов. Они пугают этим зверье, что облюбовало покинутый людьми город. Хищников вроде пантер, что могут подкрасться незаметно и одним укусом порвать глотку.

Приостановившись, перезарядил ружье, закинул на плечо автомат, свернул себе буррито, выплюнул сигару, тщательно растер ногой, чтобы не случилось пожара и потопал дальше, не выпуская из виду медленно приближающийся небоскреб.

Интересно, когда до этих хренососов дойдет, что с их звеном сборщиков произошло что-то нехорошее?

Весь юмор в том, что они могут и не заметить гибели родных им ушлепков – потому что все их мысли сейчас заняты найденным в джунглях стальным гигантом Каппой. И это хорошо – вся эта ситуация позволит мне оценить дисциплинированность аборигенов небоскреба. Чем дольше они будут пропускать мимо глаз случившееся со сборщиками, гниющими на солнцепеке – тем хреновей у них с дисциплиной.

– А вкусно. – удивленно заметил я, распробовав овощной паштет. – Надо будет спросить рецепт…

Глава третья

Утирая пот, чертыхаясь, я высосал остатки воды из сплющенной хрустящей бутылки и уронил ее на татуированную мускулистую спину девки, что блаженно покачивалась в гамаке, расположенном под слишком низким тентом, что в свою очередь находился на крыше восьмиэтажного здания в полукилометре от Небесной Башни короля Джакомо Бубы.

Проклятье…

Дернуло же меня что-то инстинктивное и сумрачное перейти на бег. Думал, что пробегу не больше двух километров, но вошел в ритм, поймал привычную отстраненность и, еще чуть ускорившись, в итоге бежал целый час, петляя между деревьев, оббегая здания, перепрыгивая трещины и кочки. Я бы не заметил этих наблюдателей, не вздумай один из них гордо поссать с крыши, в то время как вторая насмешливо что-то ему говорила. Гулкое эхо их голосов отразилось от стены соседнего здания и достигло моих ушей. Увидев исходящий с крыши дымок, заметив качающийся темный силуэт на краю, я нырнул в один подъезд, тут же выскочил и сунулся во второй, да так там и остался, заметив явные следы регулярного его использования. Взлетев по очищенным от мусора истертым ступеням некогда роскошного старинного здания, я поднялся до крыши, в пару прыжков оказался у окруженного кирпичными бортиками наблюдательного пункта, схватил стоящую на дровяной железной плите раскаленную чугунную сковороду и вбил ее вместе с яичницей в харю разинувшей пасть девки. Следом брошенная сковорода угодила чуть ниже шеи ссущего дебила, отчего тот качнулся вперед и полетел вниз с перепуганным воплем:

– Горячо! Горячо!

Добив оглушенную девку, щеголявшую отвислым пузом и застиранным топом, я выпил воду, после чего занялся оружием. Дробовики разрядил и тут же уничтожил, безжалостно разбив механизмы и согнув стволы – это ржавье давно отслужило свое, но не оставлять же за спиной потенциально боеспособное оружие. На скверные ножи, тесаки и задолбавшие уже, сука, копья – на кой хрен их столько наклепали?! – я быстро осмотрел все и радостно заулыбался, когда в мои ладони тяжело легли три увесистых ребристых шара. Никак планировали врага прямо с крыши гранатами глушить?

Цапнув еще одну бутылку с водой, отбросив старый и подхватив новый с целым забралом шлем, отмеченный двойной линией алых крестиков, спрятав все в сумку, кроме автомата и обреза, я рванул прочь, с легкостью таща солидно потяжелевшую ношу.