Мы прогулялись по общей виртуальной тюрьме — здесь было всё, что нужно: тренажёрный зал, библиотека, мастерская и зал с телевизором; повсюду шастали заключённые, такие же как и мы — белые фигуры, изображённые в минималистическом стиле. Правда, здесь были не все заключённые — некоторые предпочитали общим комнатам личные. В личной виртуальной тюрьме, как я уже успел понять, было всё то же самое, но уже для отдельного человека; то есть заходишь в свою виртуальную камеру — и ты, как бы, уже в отдельном пространстве; туда также можно было пригласить друзей.

Бильге пригласила меня к себе в камеру, предложив прогуляться по её личной библиотеке. Мы начали осматривать книжные полки; книг здесь было просто дохренище — можно было читать хоть всю оставшуюся жизнь.

— Надо же, это ведь настоящий рай, — высказалась Бильге.

— И что же тут райского? — поинтересовался я.

Бильге, как всегда, в грубой манере, не стала отвечать (чему я, в общем-то, не удивился). Она молча продолжила брать в руки книги и перелистывать — у меня даже возникало ощущение, что ей вообще плевать было на текст, что ей просто нравилось трогать книги и шуршать страницами — Бильге даже их слегка нюхала. Я тоже достал одну из книжек и понюхал страницы — как ни странно, запах был прямо как настоящий. Тем временем, рядом с Бильге продолжал висеть интерфейс для настроек личной камеры.

— Не знаешь, как убрать эту хрень? — спросила она, указав на интерфейс.

Я молча пожал плечами. Бильге принялась изучать интерфейс внимательнее.

— Вот блин! — воскликнула она.

— Что такое? — спросил я.

— Ёп твою мать! — (Как ни странно, эти слова не были заблокированы системой).

Бильге тут же нажала на интерфейс. Неожиданно наши тела перестали быть абстрактными и приняли свою реальную форму — Бильге выглядела абсолютно так же, как и в реальной жизни; графика была максимально реалистичной.

— Что?! — удивлённо воскликнул я.

— Сама в ахуе, — высказалась Бильге своим обыкновенным голосом. — Видимо, все эти ограничения касаются лишь общих комнат.

— И что, получается, мы можем делать всё, что угодно? — ухмыльнулся я.

— Похоже на то.

— Тогда раздевайся, — распорядился я.

— Э?

Ничего не вышло, снять с себя одежду система не позволяла физически — руки просто не могли коснуться пуговиц, будто отмагничиваясь от них; да и коснуться друг друга по той же причине мы не могли.

— Ладно, — сказала Бильге, а затем спокойно продолжила осмотр книг.

Я продолжал просто наблюдать за ней — возникало ощущение, будто она искала что-то конкретное.

— Кусрам, — обратилась Бильге.

— Слушаю.

— Читал вот это? — Она достала одну из книг.

Я внимательно присмотрелся к названию. Книга называлась «Преступление и наказание». Автор — Фёдор Достоевский. Кажется, я что-то об этом слышал.

— Нет, — честно ответил я.

— Прочти.

— Я не читаю художественную литературу, — сообщил я.

— Да, но это не просто художественная литература. Это русская классическая художественная литература.

— И что с того? — томно спросил я.

— Почитай, — ещё раз повторила она.

— Да ну нах — не буду, — уже немного с раздражением возразил я. — Не хочу тратить время на такую ерунду.