— Прежде чем встретиться с Сатаной, — провозгласил Лэнгдон звучным голосом, вдобавок еще и усиленным динамиками, — мы должны пересечь десять Злых Щелей, где казнят обманщиков — тех, кто сознательно творил зло.

Лэнгдон нашел слайд с увеличенным изображением Злых Щелей, а затем перечислил их все по очереди:

— Итак, если двигаться сверху вниз, мы встречаем здесь соблазнителей, которых бесы хлещут кнутами… льстецов, облепленных нечистотами… святокупцев, закопанных в землю по пояс вниз головой… прорицателей, чьи шеи вывернуты на сто восемьдесят градусов… мздоимцев в озере кипящей смолы… лицемеров в свинцовых мантиях… воров, которых жалят змеи… лукавых советчиков в языках пламени… зачинщиков раздора, которых черти безжалостно увечат… и, наконец, лжецов, или поддельщиков, терзаемых страшными болезнями. — Лэнгдон снова повернулся к залу. — Скорее всего Данте приберег этот последний ров для лжецов потому, что именно развернутая против него клеветническая кампания стала причиной изгнания поэта из его любимой Флоренции.

— Роберт! — раздался вдруг голос Сиены.

Лэнгдон вынырнул из воспоминаний. Сиена вопросительно смотрела на него.

— Что с вами?

— «Карта ада», — взволнованно ответил он. — В нашей версии она другая! — Он выудил из кармана проектор и стал трясти его, насколько позволяла теснота. Шарик внутри гремел довольно громко, но этого можно было не бояться, потому что на улице выли сирены. — Тот, кто создал эту картинку, изменил порядок Злых Щелей!

Наконец проектор разгорелся, и Лэнгдон направил его на плоскую поверхность перед ними. Появилась «La Mappa dell’Inferno» — она ярко светилась в полумраке.

Боттичелли на биотуалете, подумал Лэнгдон. Вряд ли произведения этого великого живописца когда-нибудь демонстрировались в менее подходящем месте. Лэнгдон пробежал глазами все десять Злых Щелей и возбужденно закивал.

— Да! — воскликнул он. — Тут все не так! В последней из Злых Щелей должны находиться страдающие от болезней, а не перевернутые вниз головой. Она предназначена для лжецов, а не для святокупцев!

Сиена явно заинтересовалась.

— Но… зачем было их менять?

— Catrovacer, — прошептал Лэнгдон, глядя на маленькие буквы, добавленные к картине по одной на каждом уровне. — Думаю, на самом деле это означает другое.

Несмотря на травму, стершую воспоминания двух последних дней, сейчас память Лэнгдона работала очень четко. Он закрыл глаза и представил себе два варианта «Карты ада», чтобы найти различия между ними. Изменений в Злых Щелях было меньше, чем ему показалось вначале… однако с его глаз вдруг точно спала завеса.

Внезапно все стало кристально ясно.

Ищите, и найдете!

— Ну? — поторопила его Сиена.

У Лэнгдона пересохло во рту.

— Я знаю, почему я очутился во Флоренции.

— Правда?

— Да. И знаю, куда мне нужно идти.

Сиена схватила его за руку.

— Куда?!

Впервые после пробуждения в больнице Лэнгдон почувствовал под ногами твердую почву.

— Эти десять букв, — прошептал он. — Они указывают на точное место в Старом городе. Именно там кроются ответы.

— Какое место?! — не выдержала Сиена. — Объясните!

Из-за туалета, за которым они прятались, донеслись смеющиеся голоса. Мимо проходила другая компания студентов — они болтали и перешучивались на разных языках. Лэнгдон осторожно выглянул и проводил их глазами.