— Причем не имеет паспорта, — заметил Хьюго.

— Настоящего. Если его когда-нибудь схватят, то найдут с полдюжины фальшивых паспортов.

В 1936 году Бюро по делам индейцев предоставило хартию маленькому племени таппаколов численностью всего в 400 человек, проживавшему на флоридском «отростке»; большинство их ютилось в лачугах среди болот округа Брансуик. Тогда у племени было что-то вроде штаб-квартиры — резервация площадью триста акров, предоставленная ему федеральным правительством за восемьдесят лет до того. К 1990-м годам могучий народ Южной Флориды семинолы, как и племена всей страны, увидел яркий свет, испускаемый индустрией азартных игр. Так сошлось, что Вонн и его банда как раз начали скупать дешевые земли по соседству с резервацией таппаколов. В начале 1990-х годов — точнее никто не скажет, потому что тот разговор все давно поспешили забыть, — Дьюбоз сделал таппаколам невероятно выгодное предложение.

— «Трежеар Ки», — пробормотал Хьюго.

— Оно самое. Единственное в Северной Флориде казино, удобно расположенное всего в десяти милях от федеральной автострады номер десять и в десяти милях севернее пляжей. Казино с полным комплектом обслуживания, открыто круглосуточно семь дней в неделю, развлечения в стиле Диснейленда для всей семьи, крупнейший в штате аквапарк, кондоминиумы на продажу, в аренду и в тайм-шер — выбор за вами. Настоящая Мекка для желающих рискнуть или просто поиграть на солнышке — заметьте, меньше, чем в двухстах милях от пятимиллионого скопления людей! Не знаю цифр — индейцы, управляющие казино, ими не делятся, — но «Трежеар Ки» вполне может приносить полмиллиарда баксов в год.

— Мы побывали там прошлым летом, — сознался Хьюго, как будто его уличили в постыдном поступке. — Неплохое местечко, чтобы спустить лишний доллар-другой. Честно скажу, мне понравилось.

— Неплохое?! Сказочное место! Неудивительно, что у них всегда аншлаг, а таппаколы купаются в деньгах.

— Делясь ими с Вонном и его ребятами? — подсказал Хьюго.

— Не только. Но все по порядку.

— Это округ Брансуик в двадцать четвертом судебном округе, — сказала Лейси. — В двадцать четвертом двое окружных судей — мужчина и женщина. Уже теплее?

Майерс с улыбкой похлопал ладонью по закрытой папке посередине стола.

— Здесь исковая жалоба. Отдам вам ее позже. Судья — достопочтенная Клаудия Макдоувер, занимает должность уже семнадцать лет. О ней тоже потом. Пока позвольте продолжить предысторию. Она критически важна.

Возвращаемся к таппаколам. Из-за казино в племени произошел жестокий раскол. Противников разврата возглавил агитатор Сон Разко, христианин, не принимавший азартных игр по соображениям морали. Он возглавил своих сторонников, как будто оказавшихся в большинстве. Поборники открытия казино сулили всем заманчивые блага — новые дома, пожизненные пенсии, хорошие школы, бесплатную учебу в колледже, здравоохранение и так далее. Кампанию в пользу открытия казино тайно финансировал Вонн Дьюбоз, но отпечатков, как всегда, не оставлял. В 1993 году вопрос поставили на голосование. Правом голоса обладали лица старше восемнадцати лет, всего человек триста. К урнам пришли все, за исключением четырнадцати душ; за процедурой — чтобы чего не вышло — наблюдали федеральные приставы. Победил Сон Разко со своими традиционалистами: им досталось пятьдесят четыре процента голосов. Последовал иск о фальсификации итогов голосования и о запугиваниях, но окружной судья не дал ему хода. Казино погибло.

Как вскоре после этого и Сон.

Тело нашли в чужой спальне, рядом с чужой женой. Оба оказались убиты выстрелами в голову.