Ну, пока не была.

Подняв взгляд на северную башню, она, как и ожидала, увидела крошечный огонёк в окне комнаты на самом верху. Быстро приблизилась к двери в стене, открыла и в полной темноте пошла вверх по ступеням.

Он считал её своим инструментом. «Вскормил» (его собственное слово), как породистую лошадь. Клодия сжала губы, скользя пальцами по холодной сальной стене. Она довольно рано поняла – отец бессердечен настолько, что ей нужно соответствовать, чтобы выжить.

Любил ли её отец? Замедлив шаг на лестничной площадке, чтобы передохнуть, она тихонько рассмеялась. Кто знает? Любила ли она его? Боялась – это точно. Он улыбался ей, иногда в детстве брал на руки, в особо торжественных ситуациях держал за руку, говорил комплименты по поводу её нарядов. Она ни в чём не знала отказа, отец ни разу не отругал и не ударил её, даже когда она в бешенстве порвала подаренную им нитку жемчуга, или когда ускакала на несколько дней в горы. И всё же, стоило лишь вспомнить ледяное спокойствие серых глаз, как её накрывал ужас. Ничто не может быть страшнее его неодобрения.

Выше третьей лестничной площадки ступеньки были усеяны птичьим помётом – определённо настоящим. Она аккуратно, на ощупь прошла по коридору до поворота, преодолела ещё три ступени и оказалась перед зарешеченной дверью. Позвонила и заглянула внутрь.

– Джаред? Это я.

В помещении было темно. Свет единственной лампы, висящей на потолке, падал на чертёж. Отнюдь не средневековые окна по периметру всей башни были подняты. Ральфа от такого пренебрежения к Протоколу, наверное, хватил бы удар.

Крыша обсерватории словно парила в воздухе на узких стальных балках. Огромный телескоп, повёрнутый на юг, щетинился оптическими видоискателями, инфракрасными считывающими устройствами и маленьким монитором. Клодия покачала головой.

– Ну и ну! Если всё это увидит шпион королевы, мы разоримся на штрафах.

– Не увидит. Сегодня вечером он искупался в море сидра.

Поначалу Клодия даже не смогла найти Джареда. Затем тень у окна шевельнулась и превратилась в стройную фигуру, распрямившуюся над видоискателем.

– Взгляни на это, Клодия.

Она ощупью пересекла комнату между захламленными столами, астролябией, свисающими с потолка шарами. Потревоженный лисёнок порскнул на подоконник.

Джаред взял её за руку и подвёл к телескопу.

– Туманность f345. Ещё её называют Роза.

Посмотрев в окуляр, она поняла, почему. Густое скопление звёзд, заполнявшее  круг неба, распускалось, словно бутон огромного цветка размером в миллион световых лет. Цветок из звёзд и квазаров, миров и чёрных дыр, его расплавленная сердцевина пульсировала газовыми облаками.

– Какое до неё расстояние? – прошептала она.

– Тысяча световых лет.

– Значит, тому, что я вижу сейчас, тысяча лет?

– Возможно, больше.

Ошеломлённая, она оторвалась от окуляра. Когда она повернулась с Джареду, крохотные искры заплясали у неё перед глазами, играя на его растрёпанных волосах, узком лице и худощавой фигуре, облачённой в тунику и мантию.

– Они перенесли свадьбу на более раннее время.

– Да, конечно, – нахмурился учитель.

– Ты знал?

– Я знал, что графа исключили из Академии, – он шагнул в круг света, в зелёных глазах мелькнули искорки. – Мне сообщили сегодня утром. Догадаться об остальном было легко.

Она раздражённо сбросила стопку бумаг с дивана на пол, устало присела, заболтала в воздухе ногами.

– Ну да, ты прав. У нас всего два дня. Наверное, не хватит, как думаешь?

Он приблизился и сел напротив.

– Чтобы завершить тестирование прибора, нет.